Матабар
Шрифт:
Потянув носом, мальчик юркнул по дороге и, оказавшись рядом с лавкой, опустил лицо к сдобным угощениям. Они выглядели подозрительно аппетитно. А еще источали сладкий и сытный аромат. Ну и раз уж были выставлены на всеобщее обозрение, то явно являлись ничейными.
Арди протянул руку и молниеносное тиснул одну, тут же отпрыгнув за угол и снова укрывшись в тени. Опять принюхавшись, он сделал первый укус. Прожевал, проглотил и…
О…
О-о-о-о!
Эти чувства сложно передать. То, что творилось во рту Арди — он будто одновременно жевал сладкие коренья ДикоЛиста, прибавив к ним зимние ягоды, а сверху
— Шоколад, — вспомнил мальчик, как называлось это слово.
И, видимо, Молиньер и Фостер все же нашли булки, потому как из лавки раздавались звуки явного…
Арди поморщился. Нет, эти звуки принадлежали совсем другому процессу. Но сейчас ведь не весна! Или у людей все обстояло несколько иначе? Ладно, это он сможет выяснить и потом.
Дожевав булку, мальчик облизнул пальцы и побрел дальше. Не выходя из теней, он исследовал загадочных обитателей Эвергейла. Вот, к примеру, сухой и низкорослый мужчина без волос на голове, одетый в легкие одежды, укрытые белым передником и широкие штаны, заправленные в высокие ботинки, прибивал гвоздем к стене волшебную доску. Ну а как иначе еще объяснить, что она, будучи черной, каким-то чудом позволяла оставлять на себе символы белым песком, сжатым в форму пальца?
— Господин Баренби, — поздоровался с ним другой мужчина — полная противоположность первому. Грузный, тучный, высокий и с красными щеками. — Что у нас сегодня на обед в лучшей таверне города?
— Вы хотели сказать — в единственной таверне? — хмыкнул худой. — Что же, господин Эшлер, ответ на ваш вопрос зависит от ответа на мой — пришла ли партия, за которую, я, помнится, отдал вам семь эксов еще на той неделе?
— Семья Полских обещает забить последнюю тушу сегодня к полудню, ну а мне потребуется несколько часов на разделку. Так что, надеюсь, мы с вами сегодня оба получим причитающееся.
— Этот языкастый Полский-старший, — проворчал худой. Он скрестил руки на груди и подпер плечом косяк. — Что за манера — продавать мясо, которое еще не забил и нанимать мясника, когда у тебя нет туши.
Мужчина по имени Эшлер развел руками и, тем же жестом, что и Молиниьер, приподнял шляпу, после чего направился вниз по улице, где так же начал шерудить ключом в замочной скважине, приговаривая что-то о плотнике.
Арди, прищурившись, с трудом прочитал название над головой худого. На широкой вывеске было выжжено, а затем обведено краской « Кафе-таверна семьи Баренби», а вот ниже по улице, где скрылся пузатый — « Мясная лавка».
Смысл, хранившийся за незнакомыми словами, Арди так и не смог распознать. Так что просто пошел дальше. Он выбирал узкие переулки, где не горели странные огни на высоких столбах и не пахло псами. Последнее давалось особенно сложно. Весь Эвергейл оказался буквально усыпан собачьими следами и устлан их метками и запахами. Не то, чтобы Арди не смог с ними договориться, просто это муторно и долго.
Домашние звери и их диалект — это сродни тому, как Арди пытался изъясняться на языке Фае. Если собеседник не сильно вслушивался, пытаясь разобрать смысл, то все равно, как если объясняться на другом языке. Ну а в том, что псы поднимут ор, стоит им учуять запах дикого зверя, оставшийся на мальчике — сомневаться не приходилось.
Так
— Анна! — прокричал бегущий по улице детеныш. Он был одет в черные, тонкие одежды и укрыт серым пальто. — Ты сделала задание по арифметике? У меня не очень получилось там с дробями.
— Доброе утро, Невий, — с нажимом на первые слова произнесла идущая по улице самка-детеныш. Что удивительно — в точно таких же одеждах. Различия заключались лишь в том, что она шла в вязанном платке и юбке, а Невий в брюках и кепке. — И да — я сделала. И ты бы сделал, если бы не отправился с Кевином, Ольгой и Фарухом на озеро.
Детеныш развел руками и тут же икнул, когда вишневый, потертый портфель в его правой руке врезался в его же затылок.
— Ай, — потер он ушибленное место. — Видишь? Уроки еще не начались, а мне арифметика уже больно делает! И вообще — мы тебя с собой звали!
Анна отвернулась и едва слышно прыснула, после чего повернулась снова все с тем же холодным и строгим взглядом.
— И кто бы тогда сделал арифметику, если бы я пошла? Списывать не дам.
— Но как же я…
— Помогу решить! — сверкнула глазами девушка. — Ты же не дурак — ну вот и работай мозгами. А еще, между прочим, у тебя ширинка расстегнута.
— Срань Светлоликого!
— Не богохульничай! — и Анна ткнула рукой в бок Невию, пытавшемуся что-то сделать на своих штанах, что у него явно не особо получалось из-за толстых варежек.
И они ушли дальше, вскоре влившись в толпу других детенышей, одетых в такие же одежды. Среди них Арди заметил как совсем юных — тех, кому не исполнилось еще и семи зим, так и вполне себе самостоятельных охот… людей. Зим пятнадцати и старше.
Интересно, зачем люди наряжают своих молодых в такие странные наряды и что значит — арифметика? Атта’нха научила Арди многим наукам. Как найти путь по звездам, умению смотреть сквозь ветер, знанию растений и зверей, чтению и письму, но вот арифметика.
А еще, как заметил Арди, у многих взрослых осо… горожан и у каждого из их юных представителей на правом запястье из-под одежды выглядывал странный, широкий браслет-наруч, закрепленный несколькими ремешками. Иногда на нем показывались какие-то письмена, но чаще он выглядел просто непонятным украшением.
Покачав головой, охотник отправился дальше. Он миновал широкое здание, стоявшее немного на отшибе — туда и тянулись вереницы детенышей. Их приветствовали женщины и мужчины в таких же черных, строгих одеждах. А затем, на колокольне над зданием, зазвучал звон и двери здания закрылись на плотный засов.
Арди пожал плечами и юркнул в тень.
Единственное здание, что ему удалось сходу опознать — высокая постройка, сложенная из белых досок, украшенных огромным символом солнца. Около дверей стояло несколько старух, подметавших ступени метлами. Что за шаман и что за бог будут заставлять старых и больных самок из своей стаи заниматься тяжелым физическим трудом.
Арди обошел постройку, а когда уже было опять исчез в тени, резко обернулся. Ему показалось, что на него, со второго этажа храма или, как он назывался местными — церкви, смотрят чьи-то глаза. Но, видимо, чувства охотника его обманули, так как в окнах никого не обнаружилось. И все же, после этого, Арди стал двигаться медленнее и спокойнее.