Матабар
Шрифт:
— А если они попробуют причинить вред Арди?
— Несовершеннолетнему? — удивился шериф. Он даже вилку в сторону отложил. — Ну тогда я со спокойной душой намотаю виселицу и разберусь по законам Империи.
— Я не про взрослых, Келли. Я про их детей.
— Здесь я бы вообще не беспокоился, — на последних словах Келли потер верхнюю губу, где все еще оставался п-л-а-с-т-ы-р-ь. — Я бы скорее переживал за сохранность тех, кто захочет потревожить твоего старшего сына, чем за него самого.
— Но он еще совсем ребенок…
Эти слова огнем обожгли Арди. Он не был ребенком. За него не надо было беспокоится.
Арди снова посмотрел за окно. Там высились пики Алькады. Такие знакомые и такие же родные. Где он знал каждый склон, каждый речной поворот, каждое озеро и ручей.
Охотник и сам не понял, как открыл окно и, не издавая ни единого звука, спрыгнул вниз. Легко приземлившись и, немного спружинив и перекатившись, он вытянулся во весь рост и вдохнул морозный ночной воздух. Тот дул с севера, рассказывая Арди тысячи историй о лесных разливах и горных тропах.
О его доме.
Бросив быстрый взгляд на то место, где нашли пристанище его мать и брат, он вздохнул и покачал головой. Теперь им, наверное, будет лучше без него. Без дикаря, не знающего умных слов, не умеющего говорить и даже не понимающего, как ему пользоваться столовыми приборами.
Так матери будет спокойнее.
Он будет их навещать. Пару раз за сезон.
Арди повернулся в сторону гор и уже сделал первый шаг.
— Так проще, да? — прошептали у него за спиной.
Охотник резко обернулся и обнажил клыки, но тут же опомнился. Позади него, закутавшись в шерстяной платок, стоял сухой старик. Его дедушка. Он помнил его пусть и ослабленным, но все еще могучим древом. Теперь же казалось, что некогда крепкий ствол может сломить даже едва заметный порыв весеннего ветра. И только взгляд желтых глаз, все такой же ясный и решительный, не давал Арди обмануться.
— Я бы хотел сказать, что понимаю твои чувства, внук, — продолжил дедушка на языке Фае. — но это будет ложью. На сотни километров вокруг не найдется того, кто бы понял тебя, Арди. Да может и дальше — тоже.
Охотник выпрямился и, встав рядом, подставил плечо, на которое дедушка тут же оперся всем весом. Духи… он оказался не тяжелее Скасти…
— Я им не нужен.
Дедушка повернулся к нему и, обняв за плечо, попытался, как раньше, сильно прижать к себе, но не смог.
— Если Шайи поднимется утром и не увидит тебя, это разобьет ей сердце, Арди. Это я точно знаю.
Охотник не отрывал взгляда от Алькады. А что будет с его сердцем? Выдержит ли оно?
— Ты всего день, как вернулся. То, что тебя тянет обратно на тропы — понятное чувство, внук, — дедушка прокашлялся и, посмотрев на ладонь, быстро спрятал её под платком. — Но ты ошибаешься в источнике своих чувств. Это не столько печаль или грусть, сколько страх.
И Арди действительно ощутил, как снова его грудь сдавливали ледяные когти, а к телу прижималась липкая, мокрая шерсть.
— Тебе страшно, внук, потому что здесь все незнакомо. Все не так, как было раньше — до того как ты ушел с Эргаром. И все не так, как тебя учили на тропах другие охотники. Ты снова, уже в третий раз, будто только что родившийся детеныш.
Охотник не стал спорить.
— Я хотел тебе отдать его, когда подрастешь, — внезапно произнес дедушка, глядя в сторону горной тропы, ведущей к их дому. — Знаю, Гектор был бы против… но мир стал бы совсем невыносим, если бы сыновья беспрекословно выполняли заветы отцов и наоборот.
Старый охотник достал что-то из внутреннего кармана и протянул Арди. Тот присмотрелся и с удивлением увидел на ладони дедушки старинный ключ. Массивный, тяжелый, местами с облетевшей краской и слегка ржавый. Арди помнил его. Отец никогда не расставался с этим ключом и всегда держал привязанным к поясу.
— Это ведь ключ от сарая! — удивился охотник.
Того самого сарая, что многие годы таил свои секреты от любопытных глаз.
— Перед тем как отправиться вниз, твой отец попросил меня выкинуть ключ в расщелину, но я не смог, — губы дедушки едва не захрустели, когда тот попытался едва заметно улыбнуться. — не смог расстаться с нашей историей, Арди. Да и не мой это выбор. Теперь уже не мой.
Арди потянулся было к ключу, но замер и посмотрел на дедушку. Как и прежде — тот излучал тепло и надежность. Даже будучи совсем слабым и из последних сил отказывающимся отправляться по тропам духов.
— Но…
— Никаких условий или требований, — покачал головой дедушка. — хочешь — забирай и возвращайся обратно в горы. Но я бы предложил тебе немного потерпеть. Ведь тропы охотников тоже не сразу тебе дались. Так, может, и к здешним, тоже надо сперва привыкнуть. В конечном счете, Арди, самые трудные ответы мы получаем совсем в других местах.
Дедушка явно услышал тот вопрос, что Арди спросил у ветра в прошлую ночь — « и кто я теперь?». А еще дедушка прикоснулся ладонью до груди внука. Точно так же, как это сделала недавно Атта’нха.
Старый охотник закашлялся, замахал рукой на Арди и, опираясь на посох, побрел к креслу на крыльце — собирался немного вздремнуть на свежем воздухе. Арди провожал его взглядом, но помощи не предлагал. Это только бы оскорбило дедушку. Как и все охотники, которым приходил срок, он не искал ни заботы, ни поддержки, только возможность достойно и тихо уйти. Так, чтобы стая даже не заметила.
Таков закон охоты.
Но только Арди не помнил, чтобы охотники владели резными посохами, с начертанными на них символами искусства.
— Дедушка, — окликнул он единственного, кроме него, Матабар.
Тот остановился, но не обернулся.
— Ты ведь Эан’хане, так? — спросил Арди, пусть, глубоко в душе, уже знал ответ на этот вопрос. — Никто из духов-хранителей не учил нашу стаю языку Фае. И никто из охотников, как бы хорошо он не слышал, не смог бы заставить измениться уклады и сделать так, чтобы Эргар стал моим учителем, хоть я и не подходил для путей барсов.