Матильда
Шрифт:
Все, моя красавица.
Все как есть.
Раздевайся и иди к столу.
4
Ну так… уф… с чего мне начать? И, прежде всего, где я вообще сейчас нахожусь?
Бульвар де Курсель. Ладно. Порядок. Времени достаточно.
Я сожалела, что сожгла письмо. Сожалела, что сожгла его, не перечитав напоследок. Я уже плохо помнила, что именно там говорилось, и отрывочность моих воспоминаний искажала мне всю картину. Я сожалела, что не взглянула еще разок, какова я на вкус, чтоб хотя бы приблизительно представить, что он там себе мог вообразить, а заодно вспомнить, что имеется в моем распоряжении.
История начиналась в невыгодном для меня положении. Хотела бы я столько же знать о нем. Впрочем… «столько же» мне бы, конечно, не хотелось, но хоть что-то еще. Хоть что-то, помимо царапин на подбородке, вихра на затылке, отсутствующей фаланги, неподвижного взгляда и каких-то сутенерских повадок.
Я понимала, что мне не хватает деталей, и это меня расстраивало.
Я хотела понять, как это вообще возможно в нашем сегодняшнем мире, вернее в том, во что мы этот мир превратили, в том огромном игорном доме, в котором и я сама без лишних зазрений совести ежедневно делала свои ставки, как это возможно, что некто отдает незнакомому человеку десять тысяч евро наличных и ограничивается лишь тем, что предостерегает, благожелательно намекая, как, мол, важно не упустить свою фортуну, [30] и к тому же еще и оплачивает счет.
30
Игра слов: fortune во французском — это и удача, и богатство. (Прим. переводчика.)
Я хотела понять, как это можно иметь столько наглости, чтобы порыться в сумке у девушки, причем не таясь, напротив, словно специально оставив метки, проникнуть в ее интимные тайны, расчувствоваться, снова ее разоблачить, более получаса молча сидеть в глубине кафе, спокойно и обстоятельно просвечивая ее насквозь, потом обнюхать ее под предлогом услужливости и, наконец, уцепиться за ее руку, и вместе с тем быть таким простофилей, что отдать ей все, не догадавшись записать себе ее координаты, и быть вынужденным просить их у нее, звонить ей втихаря в неурочное время с таким таинственным видом, словно это преступление против монаршей особы, вынашивать проект, желание, потребность накормить ее, виновницу стольких угрызений, вернуть ей аппетит, который она сама давно потеряла, но ненароком возбудила в нем, выдержать следующим вечером оскорбительную демонстрацию динамо-машины (все так же ненарочно, увы, но как он мог об этом знать?) и даже не удосужиться перезвонить еще разок этой неблагодарной твари, этой паршивой врушке, этой гнусной соблазнительнице, чтобы тоже ее соблазнить.
Короче, мне хотелось понять, с какой планеты родом этот странный мальчик, и если с нашей, то наконец-то явственно осознать, что значит быть человеком.
Мне хотелось умирать с голоду, чтобы он подобрал меня и спрятал там же, где у него когда-то хранилась сумка моей матери, подробная дегустация меня другим кретином и вся моя бардачная жизнь: на груди, под курткой.
Да, именно этого мне хотелось и ничего другого. Чтоб он застегнул «молнию» до самого верха, оставив меня отдыхать на своей пухлой груди.
…
Ага! Что, язык проглотили? Думаете небось, что это она нам тут заливает, глупая болтушка?
После своего пресловутого поэта с его звездной лютней, после целой вереницы всех ее бездарных романов и перед тем бедолагой, которому наконец удастся ее заарканить, посадив ей троих малышей в минивэн, ей потребовался этот воображаемый помощник мясника с его огромными ручищами, с его штанами в мелкую клеточку и ботинками с укрепленными носками, это так?
Гротеск да и только.
Самый настоящий гротеск.
Ну да. Смакуйте.
Смакуйте, злыдни.
Перемывайте косточки невинной голубке…
А «Фейсбук», разве это не фантазм?
А Meetic? Или Adopte? Или Attractive? Все эти идиотские сайты знакомств? Все эти ничтожные сборища, где ты пристраиваешь свое одиночество меж двух рекламных роликов и всех этих кнопок «Нравится», среди сообществ воображаемых друзей, в контролируемых группах, в нищих братствах людей, связанных стадным чувством и абонентской платой с богатейшими серверами, это все что?
А эта лихорадочность… Это постоянное тягостное чувство нехватки, эта дырочка сбоку, это бесконечное донимание телефона, экран, который вечно приходится разблокировать, все эти жизни, которые вы себе докупаете, чтобы оставаться в игре, эта рана, этот шлюзовой щит, эти сдавливания в кармане? То, как вы все, всегда, постоянно проверяете, не оставили ли вам сообщение, не прислали ли смс, какой-нибудь знак, напоминание, извещение, рекламу… что угодно.
И уже неважно, от кого или от какой конторы, главное, что это адресовано вам и вас это успокаивает, это напоминает вам, что вы живы, что вы существуете, что с вами считаются, и раз уж по-другому с вами все равно незнакомы, то вам, возможно, еще и попытаются продать по ходу действия какую-нибудь последнюю новинку.
Все эти пропасти, головокружения, все эти кодовые строчки, которые вы поглаживаете в метро и которые бросают вас, как только больше не ловится сеть. Все эти отвлекающие вас от вас самих развлечения, благодаря которым вы утратили навык задумываться о самом себе, мечтать о своем, общаться с «базой», погружаться в себя, учиться познавать и признавать себя, смотреть на других, улыбаться незнакомым людям, ощупывать взглядом, флиртовать, заводить и даже трахаться! Но которые дают вам иллюзию того, что и вы иллюзорно существуете и обнимаете весь мир…
Все эти кодированные эмоции, дружба, зависящая от электричества, с помощью которого ежевечерне аппарат надо заряжать, и от нее бы совершенно ничего не осталось, если бы однажды вдруг вылетели пробки, все это что, уж не фантазм ли, быть может?
И я знаю, о чем я говорю.
Я тоже активный пользователь.
Мне было наплевать, повар он, уборщик или трейдер. Даже если я и имею слабость думать, что выбрать для себя эту адову работу — изо дня в день кормить себе подобных — может только по-настоящему добрый человек.
Иначе я не знаю, как там продержаться.
Возможно, встречаются недобрые люди, натянувшие на себя поварские одежды, но чтобы так рано вставать и так поздно ложиться, чтобы так мерзнуть по утрам, принимая товар, и так затем изжариваться у плиты, чтобы быть в таком напряжении в моменты аншлагов, что засыпать после этого в перерывах в первом попавшем бистро, чтобы не лениться опускать ошпаренные овощи в баки со льдом ради сохранения яркости их красок и — делая это — захватывать несколько льдинок и для себя, для своего навеки землистого цвета лица, чтобы чувствовать себя уставшим во время отпуска, но все равно всегда иметь силы надеть фартук и накормить друзей, семью, друзей друзей, всех этих людей, которые так счастливы, что у них есть знакомый повар, всегда под рукой, и чтобы еще чувствовать себя при этом счастливым, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, для этого надо быть хорошим человеком. Щедрым, как минимум. Отважным, без вариантов. Потому что сытость — это такая неблагодарная тема… Очень-очень неблагодарная… Все время нужно начинать все сначала.