Матрешка и Медведь
Шрифт:
– Ну-ну, счастливо вам, желаю вам найти тут американские горки и палатку с пончиками, – сердечно попрощался он, – если что-то хотели сказать колдунье, я передам, вы не стесняйтесь.
– А вы не можете просто сказать, как к ней выйти?! Что, так сложно? – накинулась на него Матрешка.
– Зачем мне вам говорить? Я не проводник и не гид. Вы вот карту купили и идите по ней! Только даже если найдете через пару дней, она вас не примет. Видите, она вон всю одежду повыбрасывала, и технику. Все, что заработала колдовством – все повыбрасывала. Говорит, стыдно за свой дар брать деньги. Совсем ополоумела, бедняжка. Ну ладно, пока!
– Если она так скрывается, откуда вы-то можете знать, где она живет? – решил схитрить Медведь. – Тоже мне, следопыт!
– Я с ее зятем играю в боулинг, кто еще должен знать! Он через меня ей продукты передает, когда сам не может приехать. Она же там заперлась и не выходит!
– Сколько стоит узнать адрес? – с ненавистью спросила Матрешка.
– Вот вы даже как ставите вопрос? – удивился человек в среднем, нехотя убирая ногу с педали. Окинул их взглядом и засомневался. – А зачем она вам нужна?
– Очень нужна, – проникновенно заверил его Медведь. – Мы собираемся играть на скачках. Хотим погадать на воске и жареных соевых бобах, на кого ставить.
– Я вам и так скажу. Ставьте на Дудку, она выиграет в первом заезде. А Махаон – во втором.
– Вы-то откуда знаете? – вновь принялась задираться Матрешка.
– Не надо, не говорите, нам неважно, – перебил ее Медведь, слегка лягнув исподтишка, – совсем неважно.
– Да, лучше вам не знать, – задумчиво сказал человек в среднем.
– Мы еще хотим поучаствовать в муниципальных выборах. Хочется, так сказать, заглянуть в будущее на предмет итогов голосования.
– Ну а в чем проблема? – еще больше удивился обладатель секретного знания. – Сейчас избиратели любят все необычное. Вон у нас в мэрии уже заседают два тритона, таблетка метилурацила и кукла-попрыгунчик. И ничего, справляются. Вас выберут, точно!
– Мы еще хотим, чтобы она на такси погадала, – встряла Матрешка. – Ну, если будем спешить на поезд и закажем, например, официальное городское такси на 16.30, то во сколько оно приедет.
Человек в среднем посмотрел на нее долгим взглядом, поразмыслил, а потом полез в карман и вынул смятую бумажку.
– Зять ее мне написал ориентиры, но я давно все запомнил. Сто евро и берите.
– Сколько?! – ужаснулся Медведь.
– Бери, а то мы здесь и заночуем. Ясно же, что заблудились! – огрызнулась на него Матрешка.
– Может, скинете до восьмидесяти? – промямлил Медведь.
– Сто, – вежливо, но твердо подтвердил человек в среднем, протягивая бумажку.
Записка была небогата предисловиями и сразу брала быка за рога. Накарябанный шариковой ручкой и подрасплывшийся от долгого таскания в скомканном виде текст гласил: «потом к насыпи и перех. на ту стор. после свалк. прямо до столба не перепут. со шмыл.!!! тропа с кстарн. левее от камнолмн. низ! тихо ползи.» Медведь перевернул записку со слабой надеждой найти что-нибудь вроде схемы. Интуиция не подвела, там ничего не было.
– По-моему, тут забыли написать начало, – мрачно прокомментировал он.
– Неважно, мы уже начинаем «после свалк.» Главное, чтобы середина и конец были правильными.
– В конце меня смущает вот это «тихо ползи».
– Там хотя бы нет восклицательных знаков. Меня больше настораживают «шмыл!!!»
– Честно говоря. меня вообще все здесь настораживает, – признался Медведь и двинулся по тропинке, еще раз сверившись с запиской. Матрешка скользнула следом.
Долго идти не пришлось – через несколько минут они уперлись в сплошную стену молодых елок высотой с два медвежьих роста. Матрешка смотрела на елки озадаченно – их явно коснулась рука человека. Причем, заботливая и умелая. Деревья росли строгими рядами, будто петрушка или укроп. И стена-то оказалась не такая уж сплошная. Между рядами нашлись узкие проходы – их скрывал густой лапник, но тот, кто готов был втянуть голову в плечи и терпеть хвою за воротником, мог ими воспользоваться. Матрешка секунду посомневалась, а потом так и сделала.
– Зачем туда?! – воскликнул Медведь, вламываясь в проход следом за ней. Матрешка только сопела, раздвигая колючие ветки и дискуссию не поддержала. Но быстро выдохлась и остановилась, громко пыхтя. А потом присела на кочку, расстегнула молнию на животе, вынула шелковый платок Gucci с неоторванной биркой и принялась вытирать пот с лица. Медведь укоризненно покосился на платок, но решил не донимать ее упреками, а вместо этого сориентироваться – солнце уже давно перевалило за полдень и до вечера оставалось не так много, из леса пора было выходить. Он опустился на колени и заглянул под нижние ветки, силясь увидеть, чем заканчивается проход. Но хвоя и стволы уже шагах в десяти сливались в непроницаемое для взгляда буро-зеленое месиво. Зато под соседней елкой помпезно произрастал крупный гриб с красно-бурой шляпкой и ножкой в черную крапинку.
– Смотри гриб! – оживился Медведь. Он очень любил грибы в любом виде. И маринованные, и жареные. По поводу свежих он не имел четкого мнения, поскольку редко с ними сталкивался, но внешний вид гриба очень ему понравился. Он подполз ближе, с удовольствием потрогал скользкую шляпку и плотную губку под ней.
– Если он ядовитый, колдунья точно не поможет, – Матрешка со вздохом встала и снова зашелестела ветвями по проходу. Медведь с сожалением бросил взгляд на гриб – надо было бы его сорвать, но где готовить? А до города весь раскрошится.
Матрешка вскоре тоже наткнулась на гриб – это был брат-близнец того, с красной шляпкой. Она уже было проскользнула мимо, но приостановилась и резким движением вбок сбила гриб, разломив его на части. И принялась ерзать из стороны в сторону, остервенело сбивая все грибы, до которых могла дотянуться – розовые волнушки, глянцевые маслята, даже несколько белых оказались бессмысленно разбиты о стволы.
– Ты что там? – Медведь нагнал ее и увидел, как очередной гриб летит от пинка, теряя шляпку. – Ты зачем так?! Кто-нибудь возьмет же, оставь!
– Я не возьму, значит никто не возьмет, – пропыхтела Матрешка, задыхаясь от усталости. Медведь хотел было ее увещевать, но только махнул лапой и с грустью посмотрел на след из разбитых грибов – на сковородку тут набралось бы.
Ели закончились так резко, будто выплюнули Матрешку и Медведя на узкую просеку. Оба упали без сил в траву, отдышались и огляделись. Из человеческих здесь были только следы трактора, да и то поросшие травой. На другой стороне просеки начинался обычный лес, какой был до елочной плантации.