Матрешка и Медведь

Сахаров Игнат

– Вот они! Вот же они!

Только тут Медведь всмотрелся в идушую навстречу троицу и сделал довольно неприятное открытие. Юрким крикуном оказался тот самый тощий продавец матрешек, от которого они так ловко ускользнули в клинике. Двое громил рядом с продавцом были Медведю незнакомы, впрочем он и не горел желание узнать их ближе. Да и те засомневались в своем будущем, увидев живого медведя на расстоянии трех его прыжков. Они остановились и уставились пустыми светлыми глазами на Матрешку и Медведя, пытаясь сообразить, кто здесь для кого опаснее.

– А ну стоять! – выкрикнул наконец один из них. Что прозвучало не вполне логично, ведь Медведь с Матрешкой и без того

стояли не шевелясь, как гипсовая скульптурная группа.

– Стоять, я сказал! – уже смелее и наглее крикнул громила и сделал полшага вперед.

Медведь насупился и тоже шагнул вперед, заслоняя собой Матрешку. Но это было лишним. Она рванула с места вбок и юркнула за сосну. Потом за другую, третью, и пустилась куда-то за дом с такой скоростью, что Медведь и трое агрессоров лишь изумленно проводили ее взглядом.

– Погоди, куда?! – опомнился Медведь. – Секунду! – бросил он через плечо громилам и потрусил вслед за ней. Он решил вернуть Матрешку и решить, наконец, все вопросы с продавцом и его спутниками разумно и с достоинством. В конце концов, внутренняя матрешка была добыта, оставалось лишь найти у нее внутри флешку, отдать и уйти с миром. К теплой постели, душу и чаю с чабрецом. И имбирем.

Где-то позади лопнула шина, так сначала показалось Медведю. Резкий хлопок отразился от деревьев протяжным эхом, заставил его присесть на бегу и оставил звон в ушах. Он еще успел удивиться – неужели кому-то прокололи шину специально, ведь машины стоят! Но тут же второй хлопок порвал лесную тишину. «Они что, стреляют?» – не поверил сам себе Медведь – «Они что, стреляют?!» Его сознание пыталось нащупать, как рукой в темной комнате, хоть какое-то мирное, будничное объяснение происходящему, но тело сразу поверило в худшее и ноги сами понесли к углу дома, за которым только что мелькнуло и исчезло красное матрешкино платье. Если бы Медведь так бегал на городском стадионе, его неминуемо взяли бы в олимпийскую сборную. Еще один хлопок заставил его сделать несколько хитрых зигзагов, мощным броском он кувырнулся за дом, вскочил и с сосредоточенным ужасом понесся в глубину леса по широкому следу, который оставила удирающая Матрешка. В памяти вдруг всплыло непрошенное и помпезное слово «сразил». Пока он бежал мощными прыжками, слово это неотступно болталось где-то в районе головы, будто вцепившись в загривок: «сразил, сразил, сразил».

Медведь легко нагнал Матрешку и теперь они молча удирали бок о бок. Их хоровое пыхтение распугало местных белок – те неохотно оставили трапезу, шмыгнули по дуплам и смотрели оттуда с негодованием. Отрывистые крики преследователей поблекли и отстали, а потом совсем растворились в лесной тишине. Не сговариваясь, беглецы свернули в какие-то негостеприимные кусты, потом попетляли среди молодого осинника, намотав на себя пару метров паутины, остановились у опушки и прислушались. Никакие посторонние звуки не портили едва слышный саундтрек, обычный для леса средней полосы – кто-то чирикал, кто-то шуршал и попискивал, кто-то кем-то аппетитно чавкал в густых зарослях. Но треснула ветка – так, как она могла треснуть только под ногой человека или крупного животного. Медведь присел за дерево и потянул Матрешку за платье, она послушно юркнула под ближайшую ель. Хруст повторился, донеслось негромкое сопение, кто-то усердно прорывался через нехоженную чащу. Матрешка с Медведем съежились, вжались в окружающую растительность и постарались даже не дышать, хотя их взволнованные организмы настойчиво требовали кислорода и срочного бегства. Наконец ближайшие кусты раздвинулись и из них вышел человечек в сером костюме – тот, что был с ними у колдуньи. Он остановился, отряхнулся, покрутил головой в разные стороны и робко сказал:

– Эй!

Медведь осторожно выглянул из-под дерева, но не стал пока обнаруживать своего присутствия. Он даже принюхался, как делали его далекие предки в кризисных ситуациях. И унюхал много нового, по-большей части неприятного. К сожалению, он понятия не имел, что может пахнуть вот так горько и противно, откуда исходит вон тот мутно-приторный аромат, и что это за запах принесло ветром – слегка тухлый и с кислыми нотками. Он безошибочно мог отличить по запаху фокаччо с сыром от «маргариты» с анчоусами, но местные запахи никакой информации не давали.

– Эй! – снова сказал в пространство человек в костюме и поскреб подбородок, заросший пегой щетиной. – Простите пожалуйста, а где выход?

Медведь наполовину высунулся из-за дерева и с опаской оглядел человечка.

– Вы что, следите за нами? – спросил он строго.

– Что вы, что вы! – замахал руками тот и у него вдруг появился на шее красивый желтый бант в темно-коричневый горох. – Я знаете, так разволновался, когда вы с колдуньей все это… Я пошел за вами, а тут стрельба, шум, я так перепугался! Очень страшно!

– Ну да, не без того, – присоединилась к беседе Матрешка, вылезая из вороха травы и веток, и отряхиваясь, – а вам что тут надо?

– Вы не подскажете, как найти выход? Я тут совсем ничего не знаю, я не местный.

– Мы в общем тоже! – сообщила Матрешка.

– Как, а… – человечек застенчиво посмотрел на Медведя.

– Нет! – обиделся Медведь.

– Простите, простите, я ничего такого не имел в виду, – огорчился человечек. – Извините, а вы будете отсюда выходить?

– Очень бы хотелось, – хмыкнула Матрешка.

– Ой, как хорошо! – обрадовался человечек, порозовел и стремительно располнел размера на два. – А можно, я с вами? Я бы очень хотел отсюда выйти, здесь довольно много кровососущих.

– Ну конечно, пойдемте, – радушно согласился Медведь, уже забыв обо всяких подозрениях.

– Вам не кажется, что это лицо вас полнит? – спросила Матрешка, пристально всматриваясь в нового спутника. – Вы вообще кто? Вы почему все время меняете внешность?

– Да-да, извините! – человечек резко осунулся, щеки его стали впалыми, как горные долины, а бант съежился и исчез. – Простите, я должен был сразу представиться. Я работаю фотороботом в городской полиции. Точнее, работал. До недавнего времени, – и он погрустнел.

– А что случилось, – заинтересовался Медведь. – Вас что, уволили?

– Нет-нет, я бы так не сказал, – вздохнул Фоторобот и моментально поседел, – но работа, видите ли, такая нервная, вечно стрессы. И я в последнее время стал страдать нервным тиком. Это несколько мешает рабочему процессу, к сожалению.

– Надо думать, – пробормотала Матрешка, наблюдая, как седина быстро убывает с головы Фоторобота, уступая место рыжевато-русому цвету, какой встречался прежде у викингов.

– Да-да, сильно мешает, увы. Мне предложили взять длительный отпуск без содержания, чтобы я решил эту проблему.

– И вы думали, колдунья поможет?

– О ней ходит довольно много обнадеживающей информации, – дипломатично заметил Фоторобот.

– Даже чересчур, – покачал головой Медведь. – Ну что, пойдем? – и он двинулся к опушке.

– Ты точно знаешь, куда надо? – холодно удивилась Матрешка.

– Где просвет, там обычно дорога, – отрезал Медведь, не оборачиваясь. За этот день ему выпало слишком много неприятностей и он устал спорить.

– Скажите, а чем вы так разозлили этих людей? – спросил Фоторобот. – Это что, бандиты?