Матриархия

Давыденко Павел

– Но они ничего не знают. Не знают, что им грозит.

– А что знаешь ты?
– усмехнулся Сандро.
– Ты стал провидцем?

– Как и все мы, отчасти. Но я хорошо запоминаю сны, так что мы должны как можно быстрее добраться до Королевы.

– Я ведь теперь говорил о том парне? Ходят слухи, что он что-то вроде ясновидящего. Зарисовывает в блокнот картинки, а потом глядь - сбылось. А еще говорят, что мессия вовсе не ты, а он.

– Я не мессия.
– Айзек дернул щекой.
– И... где искать этого мифического паренька?

–

Мы скоро там будем. Если не будет форс-мажора.

– Как с Архипом?

– Угу, как с ним, - Сандро сделал еще один порядочный глоток. У Айзека даже в горле запершило. Как Сандро может пить коньяк вот так, будто чай? Даже не морщась глотает.
– А так... Хреново. У женщин постоянно пополняемая армия, а мы теряем лучших бойцов.

– Ты уверен, что лучших?
– Айзек прищурился.
– Может это естественный отбор? Как часть всего?

– Может, - кивнул Сандро.
– Все может. Но не расслабляйся, ты ведь тоже участник этого отбора, а что до источника излучений... Сложная штука. Я ведь раньше любил смотреть ужастики. Знаешь, какой мой любимый?

– Ну?

– «Факультет». Инопланетяне захатили бы всех людей, и, кажется, ничего нельзя сделать. Ничего. А в итоге, стоило убить королеву, матку, так скажем - и все закончилось. Понимаешь?

– Понимаю. Нам нужно искать ЕЕ. Она ведь тоже тебе снится, верно?

– Снится, - подтвердил Айзек.
– Но я думаю, что она, в отличие от героини «Факультета», прячется. Весьма и весьма хорошо.

– Но - кто она?
– одними губами спросил Айзек, как будто обращаясь внутрь себя.

– Вряд ли инопланетянка, - Сандро крутил бутылку между ладонями.
– Она... Я бы сказал, но ты поднимешь на смех.

– Ты знаешь?
– во взгляд Айзека вернулась осмысленность.

 - Точно не знаю. Но близко к Антихристу.

Помолчали немного, Айзек думал о второй бутылке: ведь так недолго и пристраститься к выпивке. Но горло предательски пересохло.

– Ты должен их как-то успокоить. Дать новую надежду. Песни... Песни пока придется отставить. Орать ты любишь, и теперь надо учиться ораторствовать. Это разные вещи, если что.

– Если что, - кашлянул Айзек, - я в курсе. Что я должен им сказать?

– Даже так?
– усмехнулся Сандро.
– Спрашиваешь у меня? Ты должен сказать речь. Сказать, что мы сметем армию тварей с лица земли, и так далее.

– Но мы этого не сделаем. А что с тем провидцем? Может, его приплести?

– Можешь и его приплести. Но если пустишь дело на самотек, то можешь распрощаться... С общиной. И со спокойной жизнью.

Айзек подогнул пальцы. Ногти чистые, на кончиках пальцев твердые мозоли.

«Эти руки извлекают крутые звуки», - подумал Айзек.

– Опять задумался?
– Сандро встал и повел стволом «калаша».
– Твоя главная проблема. Вместо того чтобы действовать, ты предпочитаешь думать. Сегодня же выступишь, в клубе... Но никаких гитар. Скажешь по делу. Я тебя учить

не буду. Подготовь речь, но знай, что положение у тебя штакое. Нужен козырь.

***

– Ну, и что теперь?
– голос у Рифата хриплый, и я сам тоже простужено кашляю. Вениамин баюкает ушибленное колено, рядом с ним - Риточка. Я их не вижу сейчас, но с минуту назад Рифат зажег спичку, чтоб показать картину «Три человека в свете золотистого ореола, и дитя».

Когда потухла спичка, стало еще темней.

– Ничего.

– Ждать, - добавил Вениамин.
– Рит, ты точно не ушиблась?

– Точно, папочка. И вот теперь мы тооочно не покууушаем!

Я проверил в очередной раз карманы. Все время, когда девчушка говорит про еду, я себя обхлопываю, вдруг завалялось что.

Вот сейчас будто твердое что-то, в подкладке. Пальцы залезли в карман поглубже, так и есть: небольшая дырочка. Подогнал пальцем, по внутренней стороне прокладки твердую штучку. Камешек, что ли, попал...

Шелестит. Не камень, а конфетка.

– Рит! Вот, держи, - я протянул руку в темноту.

– Это Веня, - отозвался голос. Рука наткнулась на что-то мягкое, шершавое.
– Конфета?

– Угу.

– Вот, Риток! Жизнь у тебя, можно сказать, налаживается.

– Она маленькая!
– возмутилась Риточка.
– И не шоколадная даже!..

– Значит, ты не хочешь есть. Лучше бы спасибо Ромке сказала.

Рита пробурчала что-то в ответ, и мне вновь стало совестно.

– Так что мы будем делать? Нас же завалило.
– Рифат поспешил вернуть меня к реальности. А я не хотел думать, что мы будем делать.

Да, мы попробовали вылезти отсюда, и так пытались, и эдак. Лестница сломалась пополам, но до верха мы добирались. Однако толкать крышку не имело смысла: так сильно ее придавили сверху обломки.

Вспомнил военные рассказы. Я всегда думал о том, как это люди прячутся в подвалах от бомбардировок, если дом может рухнуть и... и как тогда вылезти?

Теперь мы ломали голову над этим вопросом сообща.

– Может, попробовать еще раз?
– предложил Вениамин.
– В этом деле главное - упорство. Как впрочем, и в других. Кроме того, мы должны быть благодарны провидению, что остались живы, и что никто ничего не сломал.

– У тебя колено-то как?
– спросил я.

– Терпимо. Ему нужен покой... мы можем попробовать вновь, а можем подождать. Вдруг нас кто-нибудь отроет.

– Держи карман шире!
– фыркнул Рифат.
– Слушай, все писатели такие наивные?

– За всех не скажу. Ну да, я наивный. Разве это плохо?

– Папочка, мне холодно. А чем тут пахнет? Как на рынке, там где мухи!

– Риток, не выдумывай. Мух здесь нет и вообще...

Он продолжил увещевать девочку. Я наткнулся ногой на вязкое, гнилое нутро, когда мы возились с лестницей, и еле сдержал крик. А все потому, что вспоминл Колькин подвал и тетю Свету. Воняло мертвечиной.