Матриархия
Шрифт:
Напряжение не уходило, они на пару с голодом подтачивали нутро. Я представил огромных желтоватых личинок, с коричневыми жвалами, которые подтачивают деревья.
– Вот, на. Голодный же?
– Рифат?
– нахмурился я.
– Откуда у тебя жратва? Что это?
– Попробуй. Вкусно, питательно.
– Ты же говорил, что ничего не осталось?
– продолжал я.
– Соврал?
– Ладно тебе, Рома, - сказал Вениамин, и я вспомнил, что надо бы говорить потише.
– Может, неприкосновенный запас. Так ведь, Рифат?
–
– Мне в ладонь упал какой-то сухонький кусочек. Засохшая корочка хлеба?
От одной мысли во рту собралась слюна.
Я закинул эту корочку в рот.
Сухая снаружи. Куснул - в небо брызнул сладковато-приторный сок. Я жевал, жевал. Вроде бы вкусно, но не поймешь что.
– Нравится?
– Угу. Что это?
– На еще. Ешь, ешь! У меня завалялось. Наше... национальное татарское блюдо, если хочешь. Завтрак таежного охотника, - хмыкнул Рифат.
– Причем тут тайга и Татарстан?
– промычал я. Отправляя в рот еще пару кусочков. Проглотил. Недурно! И как-то чувствуется, что питательно, и живот тут же забурчал, кислота накинулась на пищевой ком.
– А ты будешь? Вень?
– Не откажусь.
Так мы захрустели втроем. Как чипсы, или как воздушные подушечки с соленой начинкой.
– Сейчас бы пива еще, - пробормотал я. И так явственно представил, как янтарные пузырьки лопаются на языке, представил, как газы шибают в нос. А потом - приятная «благородная отрыжка».
– Питательно, - сказал Веня.
– В жуках много белка.
– У меня и сороконожки есть. На сушеного кальмара похожи. Пауки вот, но невкусные.
– Что?
– переспросил я. Ком в желудке подозрительно заворочался.
– Какие жуки?
– Помню, ел в детстве, из интереса, - сказал Веня.
– И в походе, как-то раз. Ну, девки плевались, конечно, а жена мне говорила, фу-фу, мол, с тобой никогда целоваться не буду. И что? Вышла потом за меня, Викуся. И ведь сколько жили, душа в душу...
– Погоди. Рифат, ты хочешь сказать... что эти сухие комочки, с начинкой - это жуки?
– А что же еще?
– ТЫ ОХРЕНЕЛ?
– Па-ап, скажи им, чтоб не крича-али... Я спатки хочу уже...
– Извини, Рит, - выдавил я. Сплюнул. На языке горечь. Желудок дрожит. Я продолжил, свистящим шепотом:
– Нахрена ты мне дал эту мерзость?!
– Не голоси. Они полезные, питательные. Белка много, Веня правильно сказал.
– К черту твой белок! Ф-фу... Блин, ну ты и козел! Не ожидал от тебя такого...
– Да ведь для тебя же лучше!
– шипел в ответ Рифат.
– Поел хоть немного, силы восстановил! Если бы я скзаал, что это жуки, то ты и жрать бы не стал.
– Какие в жопу силы!
– ком пополз вверх по пищеводу. По телу разбегались мурашки отвращения, даже волосы на затылке встали дыбом. Я содрогнулся, но все-таки удержал жуков в себе.
Мерзость.
Веня знай, посмеивался.
А я встал и пошел вдоль стены. Я уже знал, куда ступать, чтоб не
Я дошел до стены. Дерьмовщина. Выбраться бы отсюда... Спать и не хочется совсем. И голова ватная, иголки того и гляди поползут, как у Страшилы.
– Чего ты мечешься?
– спросил Рифат. По звукам я понял, что он продолжает грызть свои «сухарики».
– Тихо. Слышали?
– Веню я не видел, но без труда представилего чуть нахмуренные брови и запорошенные сединой волосы.
Все замерли. Риточка сопела в темноте.
– Вроде наверху. Ходят, - прошептал Рифат.
Скрипнула доска, что-то гулко загремело. Потом фыркнуло. Я мигом представил пса. Даже нет - тираннозавра, вынюхивающего свежее мясцо.
Фырк, фырк. Звяк, бу-бух!
То, что нас ищут - возможно, целенаправленно, - меня ничуть не обрадовало. Сердце заколотилось в груди, во рту кислятина, и от жуков в том числе. И вот мы прислушиваемся, как один: кто там ходит, наверху?
С одной стороны, хочется заорать, привлечь к себе внимание. А с другой... погреб - безопасная гавань.
– Собаки, что ли, - пробормотал Рифат.
– Эй, ау!
– он влез на ступеньку и потыкал прикладом в крышку.
– Слышите?! ЭЙ!
Сверху, в ответ на слова, потянуло сыростью. И вода закапала - р-раз!
– потекла тонкой струйкой. Попала на Рифата, и он стал стряхивать капли, бурча от досады.
– Собаки?
– переспросил Веня.
– У нас в общине был пес. А потом Устин, был такой болван, захотел шашлыка.
– Папа, а у нас будет... собачка?..
– сонно пробормотала Риточка. И еще что-то добавила, совсем неразборчиво.
Вода полилась тонкой, непрерывной струей и заплямкала, размывая утоптанную нами землю.
– Воды у нас теперь в достатке.
В щелках сверху мелькнула белесо-синяя вспышка, как будто щелкнул кто фотоаппаратом-поляроидом. На долю секунды я увидел мертвецов. Не только того, что разлагался в углу, но и еще троих. Один - с ребенком на руках. У всех - чернота под глазами и треугольные, будто подточенные зубы.
– Гроза началась?
– пробормотал Рифат.
– Ч-що-орт! Божья срань...
– Эй, мусульманин!..
Рифат пропустил замечание мимо ушей, и разразился бранью.
Вода теперь лилась небольшим водопадиком, плюс потоки текли и из других щелей. Земля раскисала, пахло сырым дерном и гнилыми листьями. Я подумал о съеденных жуках, и желудок снова обиженно заворчал.
– Надо выбираться!
– прохрипел Рифат.
– Чертовня, е-мое!
Мы пробовали и так, и эдак, промокли. Веня все порывался присоединиться к нам, а мы ему говорили, чтоб он расслабился и сидел с Риткой. Бедняжку я не видел, но без труда представлял ее измученное личико.