Матриархия
Шрифт:
– Попрошу тишины. ИЛИ ОБЯЗАТЕЛЬНО НАДО ОРАТЬ?
Поблескивающие пуговицы глаз. Некоторые смотрят с откровенным презрением, другие - со злобой.
– А ты и без гитары отлично поешь, - усмехнулся кто-то. Айзек решил, что это Устрица.
– Это касается вашего будущего. Изначально наш план состоял в том, чтобы уничтожить как можно больше женщин, и когда они наступали, и когда... ну, вы все знаете про эти шествия, про «сонные поляны».
– Знаем! Давай быстрее лупи.
Айзека передернуло. Он заставил себя говорить
– Все люди ошибаются. И главное - уметь признавать свои ошибки. Вместе мы сможем...
– Айзек кашлянул.
– Сможем...
– Ты давай не запинайся!
– прикрикнул тот же голос.
– Говори нормально! Или речь не выучил?
– Убивать женщин - недостаточно, - Айзек протолкнул по горлу комок и дальше пошло чуть легче.
– Они - возобновляемый ресурс, так скажем. Многие из вас не знают, что ваши дети - маленькие девочки - после известного события, превратятся в зверей, жаждущих убивать лиц противопоположного пола. Они будут убивать нас, мужчин, - Айзек почувствовал, что вернул контроль над аудиторией. Теперь его слушали.
– Да-да, ваши дети, - продолжил он.
– Кончится это тем, что женщин вовсе не останется, а люди будут постепенно вымирать. Хотя конечно, мы можем держать рожениц, «маток», так скажем, взаперти. Оплодотворять их, и девочек убивать по достижении определенного возраста. Мы столкнулись с глобальной проблемой, ее за один вечер не решишь. До этого мы смотрели на ситуацию слишком узко. Но думаю, что многие согласятся с тем, что следует бороться с источником этой самой проблемы, а не со следствием...
– Айзек взял паузу.
Тишина. Даже устрица заткнулся. Сидит с недовольным видом, скрестил руки на груди. В первом ряду сидит Сандро и Буч. Рядом - Кенни и Попс, а «технарь» Мишка, как всегда стоит у стенки, сбоку. Он почти всегда на ногах, невозможно увидеть его отдыхающим, или чтоб он ел или пил. Иногда Айзек думал, что Миша и не спит вовсе.
В зальчике, с рядами старых кресел, затхлый воздух. Грудь и без того спирает, а тут еще эта сухость, насыщенная углекислотой.
В череп ввинтилась боль, и Айзек на мгновение приложил ладонь ко лбу, будто припоминая что-то. В горле сушняк, а нужно говорить.
– Всем нам снятся сны. С оскоплением, и той женщиной - Королевой, как ее называют. Но мы ее никакой там королевой не считаем.
– Она тупая шлюшка!
– выкрикнул уже другой голос, и его поддержало одобрительное ржание.
– Отнюдь. В ее руках сосредоточено множество ресурсов. Она контролирует жещин. Она внедряется в наши сны и... контролирует отдельных мужчин. Восприимчивых. Это все мои догадки, - поднял ладонь Айзек, опережая шквал вопросов. Зал загудел, люди перешептывались. Теперь уже никаких смешков.
– Так что ты будешь делать?
– спросил Устрица.
– Болтать, как и раньше? А всю грязную работу свалишь на плечи этих людей? Пацаны они тебе, что ли?
– Нет.
Айзек вспомнил сны. Ряды мужчин, палачи со щипцами, костры...
– Плечом к плечу!
– фыркнул Устрица.
– Сказочник!
Атмосфера нарушилась. Устрица чуть передернул на себя одеяло, но Айзек втянул обратно чернильные завитки. Не время для эмоций. Он - само спокойствие.
Сандро исподтишка показал большой палец, и сделал такой жест, будто подкидывает на игральный столик карту.
Кенни и Попс жмутся друг к другу. Шепот, шепот в зале.
– Если у кого-то есть вопросы, вы можете задать их, - сказал Айзек.
– Задавайте сейчас!
– Можно мне слово?
– поднял руку Устрица.
– Конечно, почему нет, - кивнул Айзек, улыбаясь.
– Сколько ты еще будешь водить людей за нос?
– Устрица тряхнул грязными, слипшимися сосульками волос.
– Это первый вопрос. Второй: есть ли у тебя совесть?
– По делу вопросы будут?
– сухость в горле стала еще резче, и Азек пожалел, что не захватил бутылку воды.
Или фляжку с коньяком.
При одной только мысли о выпивке, горло запершило еще сильней, как капризный ребенок, учуявший слабину родителя.
– Я прошу тишины!
– крикнул Устрица.
– Когда этот говорит, можете хоть на ушах стоять, а меня извольте выслушать. Как бараны!
К удивлению Айзека, «зрители» в зале притихли. Он подождал еще немного, пока не установилась полная, звенящая тишина и почесал пальцем за ухом. Айзек тут же представил шелудивого пса. Зал разносил гулкое эхо почесывания, от головы Устрицы летели чешуинки перхоти.
– Айзек пудрит нам мозги уже долго. Все время выдумывает что-то, песни эти... Сначала было весело, не спорю, а теперь это потеряло актуальность. Сейчас... изменилась ситуация. А он продолжает петь по-старому. Нам угрожает опасность, все согласны?
– Да, - отозвалось несколько человек.
– Согласны!
– Во-от. Айзек сам ни черта не знает. Слепо бомбить и дальше? Да мы попросту растрачиваем свой боевой потенциал! Разве не ясно? Айзек даже не понимает принципов... войны, если хотите. Он слабак, черт возьми! Только петь умеет и брынчать на гитаре. Да, это у него выходит здорово!
Отдельные смешки в зале, хлопки. Воодушевленный Устрица полез на сцену. Он говорил без микрофона и его звучный голос без труда достигал последних рядов. Говорил, и выстукивал по сцене подошвами.
– Он - лжец. И все что он тут пел, конечно, имеет отношение к реальности. Допускаю!
– Устрица повертел перед собой кистью, будто делая отмашку ресторанному халдею.
– Весь вопрос в том, что Айзек не знает, что делать.
– А ты, конечно, имеешь представление?
– спросил Айзек. На него сразу переметнулись пары глаз. И сразу - на Устрицу, как у зрителей на теннисном корте.