"Матрица" как философия
Шрифт:
НЕВОЗМОЖНО ОКОНЧАТЕЛЬНО УСТАНОВИТЬ РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ РЕАЛЬНЫМ И НЕРЕАЛЬНЫМ
После того как Нео впервые встречает Морфеуса, он убеждается, что всегда был прав в своем ощущении, что «с миром что-то не так». Необходимо что-то делать с Матрицей. Он выбирает красную таблетку, чтобы увидеть, «насколько глубоко ведет кроличья нора», и, как нам известно, вскоре узнает, что единственный мир, который он когда-либо знал, видел и ощущал, является иллюзией, не имеющей действительного существования по ту сторону киберпространства. Непосредственно перед тем, как началось его путешествие в реальность, Морфеус, ощущая неуверенность и недоверчивость Нео, спрашивает: «Как бы ты узнал разницу между миром твоего сна и реальным миром?» Посыл ясен. У Нео нет способа, позволяющего с уверенностью судить, что реально, а что нет. Это уже, конечно, философская, даже специфически эпистемологическая проблема. А также и очень старая проблема. Возможно ли, что мы ничего не знаем, поскольку все наши мнения ложны? Есть ли какой-нибудь способ, чтобы показать, что мы не заблуждаемся ео всем? «Государство» Платона—текст, чей возраст превышает 2400 лет, — говорит об
Таким образом, мы видим, что предположение Морфеуса о том, что мы действительно не можем с уверенностью судить, когда мир, который мы воспринимаем, реален, а когда нет, является вполне приемлемым философским утверждением (хотя можно представить и некоторые веские аргументы против этого). Есть ли что-нибудь новое в том, что говорит Морфеус? Только следующее. Идея о злонамеренном демоне и в XVII веке, и вплоть до сегодняшнего дня производила весьма странное впечатление. Очень немногие люди могли представить, каким образом всемогущее злонамеренное существо способно внедрять убеждения в наш мозг. Сегодня, с наступлением эры компьютерного моделирования и роста знаний о том, как (посредством электрических импульсов) работает мозг, все это выглядит вероятным, хотя и довольно отдаленным будущим. Таким образом, «Матрица» и другие научно-фантастические фильмы и книги облегчили работу преподавателей философии. Глобальный скептицизм потерял образ совсем уж нелепого и неестественного. При быстром развитии компьютерных технологий и науки о мозге, возможно, однажды мы окажемся на том этапе, когда жизнеподобные симулированные образы и впечатления смогут властно вводиться в наш мозг или центральную нервную систему. Может быть, мы уже там и лежим в ванне с липкой жидкостью? «Как бы вы могли заметить разницу?..»
Впрочем, главным остается то, что утверждение о невозможности быть уверенным в способности распознать разницу между реальностью и иллюзией, не является новым в философском отношении. Но «Матрица» предоставляет и более свежую пищу для размышления.
РЕАЛЬНОСТЬ МОЖЕТ БЫТЬ СМОДЕЛИРОВАНА И УСОВЕРШЕНСТВОВАНА
Начнем с идеи о том, что существует только один реальный мир и никакого другого мира нет. Тогда откуда приходит нереальное и иллюзорное и почему мы иногда бываем одурачены им? Нереальное может возникать спонтанно в снах и может запутывать нас во время сна. Нереальное может также возникать посредством сенсорной или когнитивной ошибки (опять же спонтанно), что и приводит нас в заблуждение. Мир может сосуществовать с чем-то иным благодаря могуществу и слабости нашего разума. Это другой путь, на котором у реального мира появляются какие-то спутники. Человеческие существа могут представлять мир посредством знаков, языка и образов. Следовательно, мы живем в мире вещей и представлений этих вещей. Представления окружают нас со времен наскальных изображений и зарождения знакового языка. Но теоретики постмодернизма доказывают, что сейчас мы живем в мире, предельно насыщенном репрезентациями, как языковыми, так и изобразительными. Слова, знаки и особенно образы проникли повсюду, они узурпировали непосредственность материального мира, причем настолько, что тот мир, который мы воспринимаем, более адекватно может быть описан как спектакль, чем как пространственно-временной континуум, заполненный физическими объектами. Ги Дебор в своем весьма оригинальном «Обществе спектакля» (1967) пишет:
1. В обществах, достигших современного уровня развития производства, вся жизнь проявляется как огромное нагромождение спектаклей. Все, что раньше переживалось непосредственно, отныне оттеснено в представление. 2. Образы, оторванные от различных аспектов жизни, теперь слились в едином бурлящем потоке, в котором былое единство жизни уже не восстановить. Реальность, рассматриваемая по частям, является к нам уже в качестве собственной целостности, в виде особого, самостоятельного псевдо-мира, доступного лишь созерцанию… Спектакль — это не совокупность образов, но общественные отношения между людьми, опосредованные образами.
Согласно Дебору, сейчас существует ненамного больше представлений и образов, чем раньше, но они формируют сеть (матрицу?), создающую спектакль, который гораздо ближе к нам, чем нерепрезентативное, так что нерепрезентативное стало не поддающейся реконструкции абстракцией. Чтобы проиллюстрировать это, посмотрите на ваше непосредственное окружение и на то, до какой степени его реальность оформлена, сфабрикована с учетом возможного потребления. Или подумайте о роли телевидения или компьютерного монитора в современной жизни или в зале ожидания аэропорта.
Следующая ступень наступает с
Сейчас, в начале XXI века, компьютерная симуляция, очевидно, еще пребывает в незрелом состоянии. Но она быстро прогрессирует. Труднее всего не скопировать и не модифицировать запахи, звуки, зрительные образы и поведение людей и вещей, но направлять все эти проявления в мозг так, чтобы лишить нас всякого представления об окружающем неподдельном мире. Но представьте, что наука и технология пошли дальше. Или, вернее, пусть «Матрица» представит это за вас (как раз этим фильм и занят). Симуляция начинается со стаккато на клавиатуре (в современных голливудских фильмах это верный признак того, что вскоре случится что-то интересное), посредством которого и была создана виртуальная реальность. В «Матрице» киберпростран-ство прекрасно передано через образ абсолютно белого пространства без стен, пола и потолка. В сцене, когда Морфеус впервые показывает Нео содержание компьютерной программы, оно украшено двумя красными кожаными креслами и телевизором (производства пред-постмодернистских 1950-х — обращение к нашей упорной ностальгии по тем временам, когда граница еще не была смазана), но этот же образ повторяется в сцене, когда Нео и Тринити запасаются оружием, чтобы отправиться на спасение Морфеуса. Далее заполним белое пространство всем, чем душа пожелает (от оружия, небоскребов и толпы бизнесменов до женщины в красном платье), направим все это через стальной порт, вмонтированный в мозг и соединенный с соответствующими рецепторами, и пожалуйста, получим полностью поддельную модель мира 1999 года, и это будет единственный мир, который мы будем знать.
Когда все это показано так наглядно, кажется, что уже гораздо легче представить, как может быть создан симулированный мир и как наше представление о реальности может ему уступить. Существует, однако, один аспект, который смущает создателей фильма или просто плохо продуман ими, а именно личность и психическая сила. Морфеус говорит Нео, что когда личность помещена в компьютерную программу вроде Матрицы, она сохраняет «остаток собственного образа» и становится «ментальной проекцией цифрового я». Что это значит? Высказывание довольно темное, но мы можем попытаться его понять. Нео, однажды отключенный и снова загруженный в киберпространство, сохраняет очень большой остаток личности того, кем он был в реальном мире, а именно на «Навуходоносоре». У него та же внешность, те же воспоминания (которые, между прочим, сформировались не в реальном, а в виртуальном мире), то же стремление быть свободным, то же знание джиу-джитсу (впрочем, подгруженное в промежутке) и так далее. С другой стороны, его личность и силы в киберпростран-стве являются также и проявлениями его способности к ментальной проекции. Так, на циновках в зале для тренировок джиу-джитсу Морфеусом ему было сказано, что если он хочет выиграть бой, это должна сделать его мысль, а не тело. Его ум достаточно силен (тогда как его воля или уверенность в себе сильны не всегда), чтобы игнорировать силу тяжести и сгибать ложки. Не вполне понятно, откуда происходит его сила. Конечно, команды легко можно набрать на клавиатуре, но это не то, что происходит на самом деле. Сам Нео неподвижно лежит в кресле, одновременно проделывая работу по изменению своего тела и физического мира в киберпростран-стве. О чем это говорит?
Во-первых, может показаться, что эта симуляция дает безграничную власть оператору, которому отдана клавиатура, и никакой власти тому (лежащему в кресле), для кого и симулируется мир. Так ли это? Что, если симуляция может быть чем-то большим? Мир закачивается в ваш мозг, и сверх того, ваш мозг получает способность не только черпать информацию из этого мира, но и воздействовать на него (как в видеоигре), а поскольку это кибернетический, а не реальный мир, ваши возможности не ограничены известными научными законами. Возможно, в этом отношении «Матрица» права: очень сложная симуляция может в действительности учитывать ки-берличность, которая способна проецировать больше, чем позволяют ее реальные характеристики, и даже превзойти их благодаря сильной и дисциплинированной воле. Согласно «Матрице», более могущественным, чем сам компьютер, является разум, который с ним работает. Мы должны будем подождать, чтобы убедиться в этом. Разбудите меня через пару сотен лет или лучше загрузите прямо сейчас. [178]
178
Вопрос викторины для внимательных зрителей: «Что, согласно «Матрице», могущественнее всего?» Неверный ответ: «Разум и сила воли». Правильный ответ: «Любовь». Восстановим события в конце фильма: в схватке с агентами умственных сил Нео недостаточно для того, чтобы справиться с задачей. И когда он лежит мертвый (или умирающий), то его спасает и дает силу победить поцелуй Тринити.
Таким образом, реальность может быть не только симулирована, но и усовершенствована. Почему бы не «переформатировать» ее при моделировании? Это означает, что данная симулированная реальность — это не только материал, скопированный из базовой структуры мира, но и создание всего необходимого, чтобы выстроите ее в соответствии с нашими желаниями. Виртуальная реальность в «Матрице» копирует не мрачную серую пустыню 2199 года, но мир, каким он был в 1999 году: по сравнению с миром 2199 года он изобилует яркими красками, в нем есть синее небо, вкусная еда. Даже по сравнению с «реальным» миром 1999 года он определенным образом улучшен (например, дополнен женщиной в красном платье) или может быть улучшен с помощью устранения бедности {поскольку в фильме мы видим главным образом бизнесменов, мы не забываем, что машины хотят иметь послушное человеческое население, так что было бы неразумно допускать голод и лишения).