Матросы «гасят» дикарей
Шрифт:
– Барбара, падай!!! – истошно голосил из кустов блондин.
А этот придурок разошелся, крыша съехала, он уже ничего не соображал. Палил по аллее в состоянии аффекта, входя в исступление, и патроны в его обойме никак не кончались! А в «глоке» их девятнадцать штук. На том участке, где он вел огонь, никого уже не было, только одинокая женщина, у которой от страха парализовало ноги. Это должно было кончиться печально. И откуда что берется в голове? Глеба подбросило, он понесся прыжками…
– Командир, ты куда?! – ахнул Антонович, прижимая испуганных девушек к брусчатке.
Сам хотел бы знать, куда он собрался. Больше всех, что ли, надо?! Обезумевший матрос, услышав топот за спиной, резко обернулся, но Глеб уже подцепил его, падая вместе с ним, нанес удар лобной костью в переносицу,
Отбросил от себя дергающееся тело, к которому мгновенно из темноты устремились люди, вскочил, кинулся к женщине.
– Вы в порядке, Барбара?
Она таращилась на него огромными, напоенными страхом глазами. Машинально кивнула, стала себя ощупывать. А на аллею уже выпрыгивал с протестующим ревом блондин Кенни, оттолкнул Глеба, схватил в охапку свою омертвевшую от страха спутницу, начал ее тормошить. Сменялись яркие мизансцены. Были видны перекошенные лица штатовских моряков, извивался обезумевший парень, которого оседлали трое, среди них был хрипящий негр, он давно уже подозревал, что у этого чертова Лоренсона не в порядке с головой. Выглядывал из-за дерева смуглолицый Мигель, две фигуры мялись в нерешительности позади толпы, они подозрительно напоминали Стюарта Мэрлока и его мордатого подчиненного. Топали по набережной какие-то люди, приближаясь к месту происшествия.
– Послушай, Глеб Андреевич, ты, конечно, герой – голова долой, вот только ну ее на фиг… – урчал Антонович, вытаскивая Глеба за ремень из толпы.
– Ага, он хочет дать показания, признаться, кто он такой, получить награду из рук народа Соединенных Штатов… – вторил Семен, помогая Антоновичу. Последовал дикий рев разъяренного бизона, ополоумевший матрос сбросил с себя «наездников», сделал отчаянную попытку вырваться. Загудела толпа, люди бросились его ловить.
Под шумок спецназовцы выскользнули из гущи народа, подхватили мнущихся девушек и нырнули в темноту…
Они бежали дружной кучкой по темным парковым дорожкам, куда-то свернули, потом еще раз, убедились в отсутствии преследования и зашагали к темнеющим в отдалении строениям. Трещали цикады, ароматы ночных орхидей щекотали нос и кружили голову.
Навалилось какое-то смешливое настроение, Глеб еле сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Вы такой внезапный, Глеб… – задыхаясь, вымолвила Катя, падая ему в руки.
– Ага, сам, поди, в шоке, – хихикнула блондинка. – Спас от смерти незнакомую женщину, которая гуляет с вашими врагами… Даже не знаю, о чем спросить, мужчины, столько происходит всего интересного, мысли разбегаются.
«Чему там разбегаться?» – подумал Глеб.
– А вот если бы мы прошли мимо ресторана… – начал выстраивать предположения Становой.
– А вот если бы у бабушки было что-то, – перебил его Антонович, – она была бы дедушкой. Томный вечер продолжается, командир?
– Мне кажется, он перестает казаться таким томным, – прозорливо заметил Семен. – Не могу избавиться от мысли, что кому-то из нас придется вернуться на корабль. Или еще погуляем, господа и дамы, мальчики и девочки? – задумался Платов. – Там же часовые не вахтерши в общежитии, чтобы не пускать после двенадцати?
– А с вами весело, – с какой-то жалостью заметила блондинка.
– О, вы с нами еще в бою не были… – сказал Семен и прикусил язык.
На Глеба напало шальное настроение, спиртное гудело в голове, самое подходящее время, чтобы расслабиться, но почему бы нет? Словно косячок втянул, такой раздолбай в голове. Товарищи понимали, в чем причина состояния командира. Хихикали, подталкивали друг дружку локтями. Он плохо помнил, как случилось, что они с брюнеткой Катей остались вдвоем. Что-то бормотал, чтобы все короткими перебежками продвигались к кораблю, чтобы берегли как зеницу ока прекрасную незнакомку с ветром в голове.
Пусть ожидают у трапа или на палубе (если через час не придет, то, значит, не судьба), а он с Катей немного задержится, имеется тут у них одно неотложное дельце…
Возможно, наутро ему бы было стыдно, но в эту ночь ему ни разу стыдно не было! «Какие уникальные исчезающие существа…» – зловеще бормотал им в спину Семен. Голос отдалялся, таял в ночной дымке… Катя тянула его за руку, смеялась, что-то щебетала, а потом прижалась к нему, он чувствовал, как взволнованно вздымается под сорочкой грудь, она учащенно дышала, обливалась потом. «Экстрим – хороший стимулятор для этого дела», – мимоходом отметил Глеб. «Давай прямо здесь…» – бормотала она срывающимся голосом, обвиваясь вокруг него, осыпая поцелуями его отяжелевшую от испарины физиономию. Он не мог отказать даме. Совершенно не мог, даже если бы его об этом настойчиво попросила целая бригада «морских котиков» совместно со спецназом Береговой охраны США. Голова была дурная, как в детстве! Она запрыгнула на него, он привалил ее спиной к ближайшему дереву, она застонала так, что птицы на деревьях стали просыпаться и обсуждать, кому тут не спится в ночь глухую. Умеют же русские отдыхать…
– Я что-то не припомню, фигурировал ли в деле презерватив… – задыхаясь, вымолвила Катя, когда закончился первый раунд, и они в изнеможении упали в траву.
– Дай подумать… – Он тоже не мог связно выстраивать предложения. – Нет, Катюша, мне что-то не думается… Презерватива, судя по некоторым признакам, не было… Я чем-то рискую?
– Ты – нет…
– Отлично, – обрадовался он. – В таком случае ты тоже не рискуешь…
– Но ты меня пойми… это как-то неприлично…
Да уж, настоящие леди так не поступают. Он давно уже взял на вооружение, если хочется понять женщину… то слово «понять» из этого предложения следует безжалостно изымать.
Они смеялись, тискали друг дружку, женщина была на седьмом небе, и это наводило на размышления, что «первый раунд» был не последний и домой он сегодня ночевать не придет…
Они гуляли по ночному папуасскому городу, но эти события плохо отложились в голове. В окрестностях набережной было тихо, не пахло никаким запредельным криминалом.
Только где-то далеко, в центре города, пронзительно гудели машины и кто-то кричал. Он обнимал ее, она льнула к нему… и все начиналось заново! «Пора домой, на корабль, – временами пробегала мысль. – Мы же не расстанемся, мы по-прежнему будем вместе, причем довольно долго!» Но вместо этого они снова оказались у моря, к западу от набережной. Здесь был мягкий песчаный пляж, окруженный скалами, этакое джакузи естественного происхождения, волны забирались под скалу, бурлили там, распространяя приятную вибрацию по крохотной бухте. Здесь не было ни одной живой души. Они купались голышом, баловались под водой, валялись на песке, освещаемые яркой луной. «Ну, хорошо, ты не хочешь говорить, кем работаешь, – шептала Катя. – Хотя я, собственно, догадываюсь. Но откуда ты? Где живешь? Расскажи хоть немного о себе…» Он рассказывал, скупясь на слова, уверял, что это так неинтересно, что об этом даже думать не хочется. Она повествовала о себе, что всю жизнь провела на Дальнем Востоке, тоска зеленая, окончила радиотехнический факультет технического университета, поступила на службу за длинным рублем в штаб Тихоокеанского флота. Рассказала о своей карьере: трудилась в группе радиосвязи на суше, в 217-м отдельном полку радиоэлектронной борьбы, полк базировался в поселке Штыково Шкотовского района Приморского края, звучит, конечно, перспективно и заманчиво. Потом такая же служба на корабле. Затем короткая семейная жизнь, она об этом и вспоминать не хочет. Ребенка бог не дал, имеются роскошные двухкомнатные хоромы на краю села, весьма подходящие для обдумывания в них, на каком этапе жизненного пути она совершила ошибку…
О нелегкой жизни девушка повествовала с юмором, если жаловалась, то с оттенком иронии. Ее слова ничуть не раздражали. В ней ничто не раздражало! Все у нее прекрасно… ну, может быть, будет через год или два. В момент очередного заплыва за «низко висящей» скалой открылась далекая набережная, освещенная огнями, прочертился силуэт «Адмирала Ховрина», напомнивший о том, что они сегодня в армии, и где-то за бортом остались многочисленные неприятности.
– Время, время, будь оно неладно… – сокрушалась Катя мелодичным голоском, прыжками втряхиваясь в джинсы. – Ох уж это вечно дефицитное расстояние, поделенное на скорость… Слушай, Глеб, – пришла ей в голову гениальная идея. – А может, вплавь до корабля? Это так романтично, полчаса, и мы на месте…