Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
— Я сегодня одна, работаю с документами.
— А-а, янки-бюрократия! — принц понимающе кивнул, — Тяжелое дело для мозга.
— Тяжелое, — согласилась она, и в ее голове промелькнула шальная мысль: «почему бы не попробовать завербовать этого парня, хотя бы чуть-чуть?», — а ты, Оехеаи, работаешь по безопасности на лайнере?
— Нет, я так, иногда присматриваю, когда просят. По безопасности тут есть своя полиция с Бугенвиля, страны, что на севере Соломоновых островов. Это лайнер их короля.
— Оникс Оуноко, вроде бы, не король, а президент, — заметила Смит.
— Да, Джоан, он президент примерно как ты археолог.
— Послушай,
Молодой принц Номуавау согласно кивнул, уселся за столик напротив нее, непринужденно обменялся с барменом несколькими японскими фразами, сделал глоток какао, и спросил:
— О чем будем болтать, Джоан? Об археологии?
— Это хорошая идея, — легко согласилась она, — скажи, у вас на острове есть древние камни с надписями, или затонувшие проа древних канаков, или священные деревья?
— У нас есть двадцать три кокосовые пальмы, — гордо сообщил он, — они не очень древние, а просто взрослые, с них хороший урожай. Еще полсотни молодых пальм, с них урожай пока маленький, им надо подрасти несколько лет. Древние камни есть у короля, моего старшего кузена, это гадальные камни rongo-rongo, их вырезал наш прадедушка, сильный tahuna, его колдовство до сих пор действует. Камни хорошо предсказывают.
— Колдовство, это очень интересно! — заявила спецагент, — Традиции колдовства на каждом острове Океании свои, хотя, авторитетные ученые пишут, что существовал древний общий источник колдовской традиции. Как ты думаешь, был такой источник?
— Был! — уверенно ответил канак, — В стране Ута-Ру-Хива, но где это? Вот, у норвежца Тура Хейердала, написано, что Ута-Ру-Хива была в Перу. Может, так, а может, нет.
— А ваше королевство Номуавау где находится? — спросила Смит.
— У тебя же в моем досье написано, — Оехеаи ткнул пальцем в экран ноутбука.
— Да, но тут написано: «вероятно, остров между Фиджи и Тонга», это не конкретно.
— Напиши: точно остров между Фиджи и Тонга, так будет конкретно, — посоветовал канак.
Спецагент Смит кивнула, сделала пометку в файле (не спорить же с новым знакомым), и с иронией подумала: «Вот тебе и вербовка. Конкретно». Очень вовремя подошел бармен, и поставил перед ней высокий стакан с какой-то жидкостью вишневого цвета.
— Arigatou, — сказала она.
— Koun o onegai, — ответил бармен с вежливой и доброжелательной улыбкой. Смит ожидала простого ответа «kudasai» (пожалуйста) на «arigatou» (спасибо). Получив иной ответ, она попала в типичный конфуз субъекта, говорящего на языке продолжения которого не знает. Ситуацию спас тонга-фиджийский принц. Он встал, поклонился бармену, и сообщил:
— Anata no sukirubatenda igai.
— О-о-о! — произнес обрадованный японец, поклонился несколько раз и вернулся за стойку.
— Ты не мог бы перевести? — спросила спецагент.
— Легко, — ответил канак, — значит, Сабуро пожелал, чтобы этот напиток пошел тебе на удачу. Доброе пожелание. А я похвалил мастерство, с которым он делает напитки. Всем нравится, когда хвалят их работу, а японцам — особенно.
— Оехеаи, где ты так выучил японский язык?
— Случайно, — ответил он, — знаешь, когда мы были совсем-совсем маленькие, тетя Ваиапаи включала нам планшетник с японскими мультиками. Откуда взялся тот планшетник уже не вспомнить. Может, подарил кто-то, или добыча. И мы все знаем японский, но кто как. Мне повезло, у меня способности к языкам. А вот с письменностью плохо. Я даже с английской письменностью едва-едва разобрался. Читаю, как бы, хорошо, но пишу, как попало. А эти японские иероглифы, они ужас, какие неудобные. И китайские иероглифы тоже.
Джоан Смит кивнула, сделала глоток вишневой жидкости, с сильным ароматом гвоздики и ментола, и заметила:
— Японские иероглифы сложны даже для японцев. Там в школе тратят очень много времени, чтобы выучить их. А кроме японского и английского, какие языки ты знаешь?
— Еще лингва-франко, и еще чуть-чуть корейский, и китайский.
— Тогда я тебе чертовски завидую. А лингва-франка, это тихоокеанский креольский?
— Да. Там смесь европейских языков, поэтому на всех можно чуть-чуть объясниться.
— Это очень интересно, — Смит сделала еще глоток из стакана, — но я бы хотела вернуться к колдовству. Ты говорил о своем прадеде и гадальных камнях.
Суб-лейтенант Оехеаи Татокиа широко улыбнулся — казалось, в этой улыбке участвовала каждая черточка его лица.
— Гадальные камни! В них магия Паоро, сестры Мауи и Пеле держащих мир. Но, не в любых гадальных камнях со знаками rongo-rongo, а только в таких, которые сделал tahuna. Человек, обладающий силой верхнего мира. Силой mana.
— Но, — заметила Джоан Смит, — ведь mana есть у любого человека.
— Правильно, — подтвердил канак, — mana есть у любого человека, и вообще у любого живого существа, но не у любого есть mana, достаточно сильная, чтобы управлять некоторыми aku.
— У тебя есть? — спросила она.
— Может быть, есть, но недостаточно, чтобы быть tahuna. А, у моего прадеда, про которого я говорил, была очень сильная mana. У моего старшего дяди, которого уже нет с нами — тоже, наверное, была сильная mana. А в стране Саратамата есть такие tahuna… — тут Оехеаи очень выразительно замолчал, и спецагент Смит поняла: если она хочет получить по-настоящему интересную историю, то надо показать себя инициативным слушателем.
— Оехеаи, расскажи, я прошу, меня это так завораживает.
— Ну, хорошо, — загадочным тоном произнес он, — но только лучше это рассказывать под открытым небом, когда появятся звезды. Это будет довольно скоро.
История о колдунах страны Саратамата (группы островов в средне-южной части Вануату), рассказанная под звездами, произвела на Джоан Смит неизгладимое впечатление. Обычно подобные истории выглядят, как сказки — веселые или страшные, но непременно детские и нереальные. Но рассказ Оехеаи был похож скорее на свидетельские показания, несколько смещенные относительно реальности (как это всегда бывает у свидетелей), но отражающие объективные события в их логической связи, правда, с некоторыми пробелами (но это тоже всегда бывает у свидетелей). Свидетель не видел, как шаман с Западного Склона протыкает волшебной тростинкой старое русло ручья, чтобы выпустить из недр вулканическую лаву, которая сожгла дом жадного китайского перекупщика. Свидетель не видел, как охотник из Круглого Мангрового Болота превращается в большую тигровую акулу, чтобы выследить австралийских военных, и растерзать их, когда они поплывут на надувной лодке со своего корабля на берег. Но эти волшебные события «за кадром» с легкостью домысливались.