Maximus Rex: Белый отряд
Шрифт:
Пантера в этот миг снова обратилась в девушку — перекатившись, она завизжала, в попытке защититься от удара выставив перед собой руки. Золотой лист упал сверху, пробив щиты рунной защиты и разрубив Лазериан наискось от ключицы до бедра, только острие клинка по мрамору противно заскрежетало.
Дана Лазериан, уже умирая, вскинула руку — и Ронан отлетел прочь, прижимая руки к груди, из которой торчала рукоять кинжала. Он зарычал, пытаясь обратиться в зверя, но кинжал был заряжен тьмой — и Ронан упал, страшно закричав. Он все же обратился в звериную форму — вот только волк встал полностью черный,
Я только выругался беззвучно.
Победителей в схватке Лазериан с оборотнем не оказалось — принцесса, разрубленная мечом почти пополам, уже умерла, а сам Ронан обращался во Тьму. Иммунитет иммунитетом, но когда заполненный Тьмой кинжал втыкается в грудь, никакой иммунитет не работает.
Лютый волк, чья шерсть почернела, направил на меня взгляд черных, сочащихся Тьмой глаз и двинулся вперед. Пока неуверенно, пошатываясь — но с каждым шагом понемногу возвращая грацию движений. На принятие решения у меня сейчас есть считанные мгновения — или убегать, пока обращенный на темную сторону лютый волк полностью не пришел в себя, или попробовать его убить. Опять же, пока он полностью не пришел в себя и не вернул способности.
Я перехватил Зеленый лист и шагнул вперед, собираясь перейти на бег, чтобы поскорее атаковать обратившегося во Тьму лютого волка. Не успел — из темного проема входа в храм вылетела ледяная стрела. Раздался звон и объятый темными всполохами лютый волк отлетел прочь, упав с крыльца. В груди у него торчал огромный ледяной обломок, все тело сковали ледяные наросты щупалец. Морозно зазвенело и волк превратился в человека — пустые глаза погибшего Ронана, из которых ушла тьма, смотрели уже безжизненно.
Из дверей храма вышел магистр Александр Золотарев, глава факультета «Сreatura aqua» в Королевской Академии магов, личный советник Короны и один из семи архимагов Капитула Высокой Коллегии.
Был он сейчас не в придворном мундире, а в полной экипировке боевого мага. А еще Александр Золотарев сейчас громко и нецензурно ругался. Если сводить его слова к общему знаменателю, то рассуждал магистр о том, что ничего без него никто сделать нормально не может, так что ему приходиться бросать все дела и теперь нужно начинать сначала.
— Максим Царев? — заметил меня Золотарев с высоты крыльца.
Отвечать я не стал, просто молча смотрел на магистра магии.
— Ты здесь один?
Отвечать я снова не стал, настороженно косясь взглядом по сторонам и лихорадочно думая, что теперь делать. Я конечно парень способный, но, если сейчас попробовать атаковать магистра… не вывезу. Надо реально смотреть на вещи.
— Тут все… — между тем поморщился Золотарев, сделав рукой неопределенное движение. — Ту все немного странно выглядит. Подожди немного, буквально минут десять. Мне срочно нужно сейчас спасти наш мир, а потом я тебе все объясню. Пойдем, только аккуратней, по сторонам смотри, — махнув рукой, Золотарев развернулся ко мне спиной, совершенно не опасаясь, и двинулся вглубь храма.
Несколько секунд я еще постоял на месте. Идти, не идти? Воевать, не воевать, попробовать получить объяснение? Ждать Доминику с королевской ратью?
Ладно, внутри разберусь.
Перехватив меч, я
Но даже смерть и разрушение эхом ужаса ни шло ни в какое сравнение с уничтожением священным деревом жизни Дома Иллуны, срубленным практически под корень. Меня, благодаря слепку знакомого с нравами и обычаями сильван, зрелище поваленного величественного древа проняло до глубины души. Мертвый ствол лежал с обрубленными ветвями, с которых осыпалась гниющая листва. Не засыхающая, а именно гниющая — собираясь на полу в вязкую темно-коричневую массу.
Дерево Жизни стало деревом Смерти.
Но страшнее всего было то, что я увидел на остатках некогда великого дерева: на выщербленном ударами топоров спиле огромного пня лежала обнаженная беловолосая девушка, широко раскинув руки и ноги. Такую позу она заняла несамостоятельно — ее запястья и ступни были прибиты к пню четырьмя кинжалами.
Блайна.
Рот воительницы был открыт в беззвучном крике боли, глаза стянуты плотной повязкой; она билась в конвульсиях, но прибившие к пню ее растянутые ноги и руки кинжалы держали крепко.
Золотарев подошел к распятой Блайне и обернулся ко мне. Он начал что-то говорить, жестикулируя, как вдруг все вокруг меня зазвенело льдом. Я вдруг в один момент оказался в ледяном плену, меня окружил ледяной кокон, полностью обездвиживая.
Внутри рванулась холодная ярость. На себя — попался в ловушку, как дурак последний.
— Так лучше, — закусив губу, кивнул Золотарев с совершенно деловым видом. — Ничего личного, парень, просто чтобы ты мне сейчас ничего в спину не воткнул. Подожди немного, я сейчас закончу, и после мы поговорим.
Глава 27
Несколько ледяных шипов созданной Золотаревым ловушки пробили мне доспехи — я чувствовал, как течет по коже кровь. Но практически не обращал на это внимания — зрелище и атмосфера в пустом зале дворца поразили меня до глубины души даже несмотря на то, что я сам сейчас нахожусь явно в непростой ситуации.
Магистр Королевской Академии между тем вернулся к страшному алтарю. К алтарю, созданному на широком пне от срубленного Дерева Жизни, являющегося центром храма Иллуны, его Местом силы.
Что Золотарев там делает, я видел не очень хорошо, его спина частично закрывала происходящее. Но наблюдая судорожные рывки Блайны, глядя как пришпиленная кинжалами к алтарю беловолосая воительница пытается вырваться, меня в холодной пот бросило.
Блайна в этот момент дернулась довольно удачно, так что один из кинжалов немного вышел из импровизированного алтаря. Золотарев отвлекся на секунду и резким ударом вбил кинжал обратно, вновь пришпиливая запястье воительницы к дереву.