Маяк и звезды
Шрифт:
Внизу, на кухне, мама уже накрыла им с Эриком завтрак. Сама она стояла у плиты и быстрыми глотками допивала кофе. Увидев Бленду, Тура поставила чашку и сказала:
— Нам надо опять привязать его к лестнице. Когда спустим в лодку, отвяжем.
Они положили лестницу на кровать рядом со смотрителем и осторожно передвинули его на эти самодельные носилки. Бленда увидела, что маячник спал в одежде, в полосатой рабочей рубашке и брюках. Одна штанина была разрезана до самого бедра. Мама наложила на лодыжку деревянную
Простыни испачкались, с одежды смотрителя ссыпались трава и песок. Бленда подумала, что надо будет постирать их, чтобы обрадовать маму, когда она вернется домой вечером.
Они взяли ремень смотрителя и еще один, более толстый, с американского сундука, и привязали тяжелое, грузное тело к лестнице. Потом подняли, протащили через дверь и понесли по тропинке к мосткам. Они несли его ногами вперед, и Бленда шла впереди — этот конец был немного легче. Идти было все равно тяжело, но Бленда знала, что у нее хватит сил дойти до лодки.
Бленда осторожно положила свой конец носилок на причал и залезла в лодку, на носовую банку. Тура тем временем поддерживала носилки. Теперь предстояло самое трудное. Нужно было снова взять лестницу, поднять ее на нос, потом встать на дно лодки и потихоньку отходить назад, опуская носилки, пока они полностью не лягут на банки. Потом, передохнув, снять ремни и пересадить смотрителя на корму.
Бленда слезла с носовой банки. Ей удалось сохранить равновесие, и она осторожно двинулась назад. Руки ломило от боли, но она не смела ни на секунду опустить лестницу — из страха, что у нее не хватит сил снова поднять ее. Тура побагровела от напряжения, но постепенно им удалось затащить смотрителя на борт. Бленда видела, что его лицо перекосило от боли, но он не произнес ни слова, пока не занял свое место у румпеля. Он взглянул на Бленду и сказал:
— Спасибо. Ты молодец.
Это была первая похвала, которой удостоил ее смотритель Нурдстен.
Бленда сошла на берег и стала ждать, пока Тура под руководством смотрителя заведет мотор. После нескольких попыток раздался равномерный стук, и из трубы на корме начала брызгать вода. Бленда отвязала швартовый конец и уже собиралась бросить его в лодку, когда заметила, что сзади нее кто-то стоит. Она обернулась и увидела, что это Эрик, босой, без штанов. С заспанным лицом и широко открытыми глазами.
— Мама, — сказал он, — вы же правда вернетесь вечером?
Бленда разозлилась. Она понимала, что мама взволнована и изо всех сил старается казаться спокойной и уверенной. А он ноет, как маленький ребенок!
— Конечно, вернутся! — опередив Гуру, прошипела Бленда. Но мама прошла на нос, и, глядя Эрику в глаза, сказала:
— Конечно, мы вернемся. Мы будем здесь до темноты.
Эрик проснулся в пустом доме. Ему было одиноко и страшно. В отличие от Бленды он сразу вспомнил, что произошло вчера: смотритель снился ему ночью. Он терял равновесие и падал. С жутким треском ломалась кость. Между сном и явью Эрик слышал его голос: «Если бы я был один, этого бы никогда не случилось».
Что означают эти слова, Эрик точно не знал. Считал ли дядя Карл, что во всем виноват Эрик? Конечно, если бы не он, дяде Карлу не пришлось бы никого пороть и гоняться за ручной чайкой. Если бы не Эрик, никто бы не побежал за смотрителем в расщелину и не схватил его за руку, чтобы остановить выстрел. Но разве Эрик виноват, что смотритель хотел подстрелить Моссе? Вряд ли. И если бы дядя Карл не трогал Моссе, он бы не упал и не сломал ногу.
Одно Эрик знал точно: никогда, что бы ни случилось, он не назовет дядю Карла папой.
Эрик тихонько поднялся. Хотя в кухне и тем более на улице было холодно, он не стал надевать брюки или ботинки. В одной рубашке он вышел на крыльцо и посмотрел на причал. Он увидел две темные фигуры в лодке и одну на берегу.
А вдруг они сейчас все уедут, оставив его одного?
Он сбежал по тропинке и остановился рядом с Блендой, которая отвязывала лодку. Мама стояла на корточках в лодке спиной к нему и возилась с мотором. Двигатель затарахтел.
— Мама, — сказал Эрик. — Вы же правда вернетесь вечером?
Бленда что-то сердито прошипела, но Эрик не обратил на нее внимания. Он хотел услышать мамин ответ.
— Конечно, мы вернемся. Мы будем здесь до темноты.
Эрик немного успокоился. Не то чтобы он совсем перестал волноваться, но ему было уже не так тревожно.
Он стоял на мостках. Лодка уменьшалась, пока не повернула за мыс и не исчезла. Бленда давно уже вернулась в дом. Когда Эрик вошел в кухню, сестра сидела за столом и завтракала.
— Каша остыла, — сказала она.
Эрик съел несколько ложек, но у него не было аппетита. То, что произошло, не давало ему покоя. Его вина. И чувство, что произойдет что-то еще.
— Что с тобой? — спросила Бленда.
— Ничего.
Эрику не хотелось рассказывать Бленде, о чем он думает.
— Да ладно, я же вижу, — отозвалась Бленда. — Но как хочешь, можешь сидеть тут как надутый пузырь, а я полезу на маяк, теперь мне этого никто не запретит.
— На маяк?
Эрик тут же забыл свои тревоги.
— Это невозможно. Он заперт.
— И у кого, интересно, ключ?
Вид у нее был вызывающий.
— У дяди Карла, конечно.
— Да? А это, по-твоему, что?
Бленда опустила руку в карман платья и достала большой ключ. Эрик удивленно всматривался. Да, он узнал его, это действительно ключ от маяка.
— Где ты его взяла?
— Когда они уехали, я вошла в гостиную, — сказала Бленда. — Мама оставила письменный стол незапертым, ящик был приоткрыт, ключ лежал внутри.
Она просунула палец в кольцо и покрутила ключом у Эрика перед носом. Как она не боится? Войти в гостиную без спроса значило нарушить границы запретной территории. А шарить у дяди Карла в столе, который всегда был закрыт, — это и вовсе неслыханная дерзость.