Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)
Шрифт:
Будучи ученым идеалистического мировоззрения, Веструп считает первичным, конституирующим фактором римской фамилии общность культа и сакральную солидарность поколений. Он выступает против идеи И. Бахофена о матриархате как об универсальной стадии развития человечества и против понимания матриархата как строя, в котором женщина занимала господствующее положение. Вместе с тем он признает наличие матрилинейной системы родства как следствие промискуитета, однако категорически относит эти явления к неиндоевропейским народам. Этот тезис, разумеется, принять нельзя, потому что он неоднократно опровергнут современными этнографическими
'з См.: Мо м м з е н Т. История Рима, т. 1. М., 1936, с. 26, 56.
74 М а r q u а r d t J. Das Privatleben der Romer. Th. 1. Die Familie (Narquardt J.
und Mommsen Th. Handbuch der romischen Alterthumer, T. И1. Lpz., 1886).
" Р а r ib en i R. Famiglia Romana. Roma, 1939.
7' Wes t r up С. W. Introduction to early Roman law. Comparative sociological studies. The patriarchal joint family, v. 1 -- V. Cobenhavn, 1934, 1939, 1944, 1950,
1954.
167
исследованиями,
Встречающийся у античных авторов термин heredium, т. е. praedium parvulum, Веструп и считает обозначением наследуемой семейной собственности, тогда как земля, выделенная из ager отдельным семьям, вероятно, первоначально по истечении какого-то срока возвращалась в общину (курию или gens) для перераспределения. Веструп высказывает очень важное замечание: в противоположность pecunia, богатству семьи, произведенному личным трудом ее членов, т. е. имуществу, которым pater familias распоряжался свободно, heredium как базис семьи был первоначально неотчуждаемым патримонием. В раннем римском праве этот последний обычно фигурирует в термине ercto non cito. Исследователь не согласен с часто встречающимся пониманием этого выражения как "наследуемая, или наследственная собственность". Такой перевод зиждется на этимологии erctum( (h) crectum, связанной с heres (наследник) или, может быть, herus('?) (господин), что он считает неудовлетворительным. Citum(cieo, т. е. двигать, объяснялось как "сделанное движимым, делимым" или как "деленное". Против такого толкования Веструп, в общем, не возражает. Кроме того, он отметил в этой связи, что от herectum ciere произведен еще глагол (h) ercisco-- "делить наследство", тоже содержащий в себе смысл деления.
Веструп учитывает и другие попытки интерпретации упомянутого выражения. (H) crectum связывали не с heres, а с (h) ercisci и в таком случае также объясняли как "нечто деленное", или раздел (наследства). Глагол же ciere можно переводить, принимая во внимание словоупотребление Цицерона, не только словом "двигать", но и "требовать". Тогда erctum citum должно означать "требуемый раздел [наследства]", а erctum non citum -- "не требуемый раздел [наследства1", или неразделенное имущество семьи. Эта формула, по мысли Веструпа, предполагает, что первоначально существовало неразделенное или не-
168
раздельное фамильное имущество. Такой вывод представляется нам вполне правомерным и очень важным.
Еще одно доказательство существования первичной нераздельной семейной собственности Веструп видит во фрагменте рукописи "Институций" Гая (Ш, 154) . Эта рукопись датируется IV или началом V в. Стало быть, она древнее известного варианта "Институций" с Веронского палимпсеста. Но она и полнее его. В новом фрагменте имеются дополнительные сведения, касающиеся сообществ (societates), учитываемых римским правом. Там упоминается один древний вид сообщества, которое состояло из наследников (sui heredes) умершего главы семьи, обладавших общей собственностью (ercto non cito). Затем Веструп приводит еще один аргумент: в законах ХП таблиц (V, 10) признается право возбуждать иск с требованием о разделе наследства (aetio familiae erciscundae) после смерти отца семейства. Из этого закона действительно вытекает, что ранее такие иски не практиковались, т. е. наследство между сонаследниками не делилось. Наконец, исследователь обращает особое внимание на то место из Дигест (XXVIII, 2, 11), где говорится, что некогда сыновья дома (sui heredes) еще при жизни главы семьи были своего рода совладельцами фамильной собственности, так что после смерти последнего переход собственности из рук в руки не осуществлялся, а она как бы продолжала свое существование (continuatio dominii). Перемена заключалась лишь. в том, что сын принимал на себя действительное руководство семейным имуществом, фамильной собственностью. Это наблюдение кажется нам очень существенным. Оно бросает свет на положение pater familias в глубокой древности, свидетельствует о том, что в давние времена он не мог деспотическим образом распоряжаться имуществом, характеризуемым термином familia. Слово это, как известно, многозначно. В самом деле, в Дигестах (L, 16, 195, $ 1) говорится, что под ним понимаются и имущество (res), и люди (personae), как происходящие из того же дома (т. е. жена) и того же рода (т. е. дети, внуки), так и рабы. Согласно Павлу Диакону (Famili), само слово familia. происходит от оскского famel, что соответствует латинскому servus (раб). Если даже зависимость слов обратная, она не зачеркивает принадлежности рабов семье. При сопоставлении данных о societates и об иске о разделе наследства можно сказать, что в ранний период, деспотической власти pater familias над членами семьи еще не существовало. Подчеркнем, что этот тезис Веструпа имеет большое значение для характеристики ранней римской familia, а вместе с тем и всего общества.
Важное место в ряде работ, трактующих проблему римской фамилии, занимают не раз упоминавшиеся труды П. Де Франчиши~у, хотя этой проблеме специально они и не посвящены. Как уже говорилось выше, Де Франчиши не видит принципиальной разницы между большой и малой, индивидуальной семьей, поскольку в Риме обе они
" De Fr an ci s ci P. Comunita sociale. Кота, 1955, р. 137 -- 139; 1d em. Primordia civitatis. Кота, 1959, р..140 -- 162,
169
имеют аналогичную структуру и патриархальный характер. В этом пункте он возражает Ф. Де Мартино", который совершенно справедливо считает малую семью более поздним семейным видом, связанным с более интенсивным типом экономики. Де Франчиши обратил особое внимание на культ предков и празднество Паренталий. Поскольку, согласно Фесту, по юридическим нормам parens -- не только отец, но и дед, и прадед, что получило живое подтверждение в надписи (CIL, IV, 1679) "habeas propitios deos tuos tres", исследователь пришел к выводу, что di parentes для римлян ограничивались тремя поколениями (отец, дед, прадед), хотя почитали и более далеких предков. Отсюда Де Франчиши сделал остроумное заключение о том, что критерий трех поколений должен был определять и группу ближайших родственников среди живых, т. е. fami1 i a, составлявшую группу агнатов. Заметим, что естественной границей familia действительно были 3 -- 4 поколения и, вероятно, именно это "земное" обстоятельство и создало представление об особо близких отеческих богах из трех восходящих генераций. Но сам по себе факт почитания di parentes в составе отца, деда и прадеда, отмеченный Де Франчиши, существен. Важно и еще одно его наблюдение, а именно в римском религиозном календаре вслед за Паренталиями стоял день, посвященный Харистии, относящийся к культу мертвых, в котором, согласно Валерию Максиму (II, 1, 8), принимали участие только когнаты и свойственники. Отсюда ученый сделал закономерный вывод, что культ мертвых принимал во внимание когнатскую группу, так сказать "sobrino tenus", т. е. включая шестую степень родства по боковой линии. Таким образом, Де Франчиши пришел к выводу, что агнатская группа из 3 поколений почитала di parentes, как и когнатская вплоть до 6-й степени. Иными словами, каждая из групп обладала определенными границами. Нам хотелось бы подчеркнуть важность этого вывода, потому что он позволяет вычленить две структурные единицы в римском обществе.
Попытка реконструировать раннюю римскую фамилию принадлежит Д. Лотце~~. Он не соглашается с Де Франчиши, не видящим разницы между индивидуальной и большой патриархальной семьей. Д. Лотце справедливо рассматривает раннюю familia romana как патриархальную семью, охватывающую женатых сыновей и даже внуков с детьми и женами, подчиненных patria potestas единого господина. Однако Д. Лотце возражает против возможности понимать этот римский институт как домовую общину, в которой объединены равноправные родственники по боковой линии, т. е. как некий фратриархат. В этом пункте он полемизирует с Г. Броджини, который в своих рассуждениях основывается на упомянутом новом фрагменте "Институций" Гая (Ш, 154). Нельзя не согласиться с Лотце и в том, что сравнение римского консорция с ирландской fine, которое проводит Бролжини, правомерно лишь в определенных пределах. В то время как
" De Mar tino F. Storia della costituzione romana, ч. 1. Кота, 1958, р. 13, 25. " L o t z e D. Zur Rekonstruktion der fruhromischen бгоВ1ат111е.-- In: Neue Beitrage
zur Geschichte der Alten Welt, Bd II. Berlin, 1965, S. 63, 66 -- 67.
170
у ирландцев в большой семье главой является один из братьев, в римском объединении братьев все они равны, и каждый из них, становясь pater familias, получает равную долю наследства. Таким образом, вывод Лотце, что римская большая семья, как правило, обходилась без родственников по боковой линии, заслуживает безусловного признания.
В последнее время появилась еще одна специальная работа, посвященная римской семье. Она принадлежит перу известного лингвиста Эмилио Перуцци-"'. Труд Перуцци интересен прежде всего тем, что в нем рассматривается как раз начало царСкой эпохи. Автор исходит из того, что ономастическая система связана с социальной структурой, поэтому он изучает римские собственные имена. У известных по античной традиции римлян альбанского, т. е. латинского, происхождения он находит одно имя. Двучленные имена, по его мнению, принадлежат сабинам, так что Прокул Юлий или Меттий Фуфетий, люди альбан- ского рода, являются примером сабинского культурного влияния. Введение третьего имени, т. е. когномена, Перуцци объясняет ограниченным числом личных имен (praenomina) у древнейших римлян, приводившим к множеству тезок. Ради удобства и во избежание путаницы человеку и придали дополнительный обозначающий его элемент.. Такая интерпретация не кажется достаточной. Ведь когномен стал передаваться по наследству, т. е. закреплялся за ближайшими потомками. Известно, что в более позднее время когномен обозначал ветвь рода, или фамилию, в то время как для обозначения особо отличившегося человека использовался четвертый компонент имени, обычно в виде прилагательного. Но это личное прозвище уже детям не передавалось, оставаясь отличительной особенностью одного человека.
Т. Моммзен" отмечал, что утвердившиеся за целым домом, т. е. за родственной ветвью, когномены теряются во тьме веков, но не могут относиться к самой глубокой древности. Он связывает этот институт с процессом колонизации, при котором часть рода выселялась и должна была получить особое обозначение. Древнейшими носителями когноменов исследователь называет патрициев -- Еорнелиев, с ответвлениями -- Малугиненсы, Сципионы, Коссы, Суллы и т. д. Самые ранние когномены, таким образом, появляются в IV в. Or основания Рима