Маяк на далеком острове
Шрифт:
— Завтра отплыть не удастся.
— Боюсь, непогода продлится еще несколько дней.
— Ну, от задержки мы ничего не теряем.
— Конечно, но я-то надеялся на больший куш от американского корабля такой величины! Последний, который мы заманили на эти рифы, принес нам пятьдесят тысяч долларов.
— Все время так везти не может! — заметил Карканте.
В отчаянии Дэвис схватил револьвер и, поддавшись обуявшему его гневу, хотел было пристрелить главаря банды, но Васкес вновь удержал его.
— Конечно, вы правы! — согласился Дэвис. — Но я не могу ничего поделать с собой при мысли
— Не похоже, чтобы ураган скоро стих, — заметил Васкес. — Если вновь поднимется ветер, море разбушуется еще на несколько дней и, возможно, пиратам не удастся удрать с острова.
— Я понимаю, Васкес, но ведь вы говорили, что сторожевой корабль появится лишь в начале будущего месяца, не так ли?
— Может, и раньше, кто знает, Джон?
— Господи, помоги, помоги нам!
Было совершенно очевидно, что ярость шквала не спадает, а в этих широтах даже летом подобные явления длятся порой до полумесяца. Если ветер задует с юга, то принесет с собой дыхание Антарктики, где вскоре начнутся зимние холода. Уже теперь капитаны китобойных судов должны были задуматься над тем, что пора покидать полярные районы, так как в марте перед береговым припаем начинают формироваться новые льды.
В общем, можно было предположить, что в ближайшие четыре-пять дней вряд ли наступит затишье, которым могли бы воспользоваться пираты, чтобы выйти в море.
В четыре часа Конгре с подельниками погрузился в шлюпку и, подняв парус, исчез из виду.
С наступлением вечера порывы ветра усилились. Хлесткий, холодный дождь бурными потоками низвергался из туч, пришедших с юго-запада. Васкес и Дэвис носа не могли высунуть из грота. Холод пробирал до костей, и им пришлось разжечь костер, чтобы согреться. Маленький очаг горел в глубине узкого коридора, и на безлюдном побережье в кромешной тьме не стоило опасаться, что кто-нибудь его заметит.
Ночь была ужасной. Волны бились о подножие утеса. Можно было подумать, что сильная волна прилива или, скорее, цунами обрушилась на остров. Без сомнений, чудовищное волнение проникло вглубь залива, и пиратам приходилось прилагать все усилия, чтобы удержать «Мауле» на якоре.
— Хоть бы она разлетелась на куски, — повторял Джон Дэвис, — а ее обломки унес в океан ближайший отлив!
Судя по всему, от остова «Сенчури» на следующий день ничего не останется, кроме застрявших в камнях или рассыпанных по песку мелких обломков.
Достигла ли сила бури своего пика? Именно в этом и поспешили удостовериться Васкес и его товарищ.
Все было сметено ураганом. Невозможно представить подобный хаос, в котором смешались [143] воды моря с водами неба. И так продолжалось весь день и последующую ночь. Ни один корабль не прошел мимо острова, и было ясно, что капитаны хотели во что бы то ни стало обойти таящие опасность земли Магеллании. Ни в Магеллановом проливе, ни в проливе Ле-Мер им не найти укрытия от атак урагана такой силы.
143
Жюль Верн написал: «в котором смешались».
Как и предвидели моряки, корпус «Сенчури» был полностью уничтожен, и бессчетное количество обломков покрывало песок до самых скал.
К счастью, Васкеса и его товарища не беспокоил вопрос пропитания. С теми консервами, что смотритель забрал с «Сенчури», они могли продержаться не меньше месяца. А скоро должна подоспеть «Санта-Фе» и без страха подойти к мысу Сан-Хуан.
Чаще всего они говорили о сторожевике, и Васкес даже как-то заметил:
— Пусть буря продлится еще, чтобы помешать шхуне выйти в море, и сразу закончится, когда придет «Санта-Фе», — вот о чем я мечтаю.
— При благоприятном ветре и спокойном море, — заметил Джон Дэвис, — все будет прекрасно.
— Все в руках Господа, — сказал Васкес.
— А он не захочет, чтобы мерзавцы избежали наказания за свои преступления, — добавил Дэвис, почти слово в слово повторив то, что уже ранее говорил Васкес.
Оба они думали одинаково, у обоих был один объект для ненависти, и обоих обуревала жажда мести.
Ни 21 февраля, ни на следующий день положение не изменилось, по крайней мере, заметно. Возможно, лишь ветер немного отклонился к северо-востоку. Но после часовой передышки ураган набросился на остров с новой силой.
Не стоит и упоминать, что ни Конгре, ни кто-либо из его сообщников не показывались на берегу, занятые шхуной, стоявшей в маленькой бухточке и подвергавшейся натиску волн, которые могли захлестнуть ее палубу и повредить борта.
Двадцать третьего февраля погода с утра несколько улучшилась. Понемногу, как-то нерешительно, ветер изменил направление на северо-западное. Горизонт на юге чуть просветлел. Дождь закончился, и, хотя ветер продолжал свирепствовать, небо стало очищаться. Но море все еще оставалось бурным, и тяжелые валы обрушивались на побережье с прежней силой. Поэтому выйти из бухты было невозможно, и шхуна не смогла бы ни в этот, ни на следующий день пуститься в плавание.
Вполне вероятно, что Конгре и Карканте захотят воспользоваться незначительным затишьем, чтобы высадиться, не забывая о мерах предосторожности, на мыс Сан-Хуан.
Ранним утром, однако, их появления не стоило опасаться. И Джон Дэвис с Васкесом рискнули покинуть пещеру, из которой не выходили двое суток.
— Удержится ли этот ветер? — прежде всего заметил Васкес.
— Пока да, — ответил Дэвис, которого никогда не обманывало чутье моряка. — Но нам необходимо еще дней десять непогоды… Целых десять дней! А их может не быть!
Скрестив руки на груди, он смотрел на небо, на океан.
Тем временем Васкес, отставший на несколько шагов, догнал Дэвиса.
И тут возле одной из скал смотритель задел ногой небольшой металлический предмет, наполовину засыпанный песком. Он узнал в нем ящик, в котором хранился на борту порох, предназначавшийся как для мушкетов, так и для двух из четырех короткоствольных пушек, имевшихся на борту «Сенчури» для подачи сигналов.
— Для нас он бесполезен, — сказал Джон Дэвис. — Вот если бы мы могли взорвать шхуну бандитов!