Маятник мести (Тихая провинция)
Шрифт:
«Он может пригодиться», — в конце концов решил узбек. За это время Геннадий успел почувствовать себя мертвецом, даже почки расслабились. И только голубоватая вода бассейна позволила ему скрыть от чужих глаз этот позор. Наконец гнев в глазах Рахимова потух, он глянул на своих жлобов, чуть качнул головой, и Нечай почувствовал, как исчезла тяжесть с его плеч.
— Твое счастье, щенок, что я сам в последнее время был им недоволен. А о делах можешь поговорить с моим секретарем.
И Рахимов, оттолкнувшись от лестницы, снова принялся наматывать на голубой воде свои бесконечные километры. Поднявшись на ватных ногах из бассейна, Нечай
Уже в последний день, перед отлетом, Геннадий зашел на смотровую крышу отеля полюбоваться окружающим пейзажем и увидел там Рахимова, сидевшего в шезлонге в теплом свитере и небольшой меховой шапочке с козырьком. Рахимов пил что-то горячее, не то кофе, не то чай, ноги его прикрывал роскошный клетчатый плед, а по обе стороны сидели два элегантных европейца, с которыми узбек очень мило беседовал, пользуясь услугами того самого «змееобразного» секретаря. Нечай увидел только спину Рахмет-бая, но ретировался тут же. Он понял, что старый узбек тоже совмещает приятное с полезным, работает. И поспешил исчезнуть из «зала заседания», чтобы его ни в чем не заподозрили.
Вот поэтому Геннадий возвращался в Энск с чувством уязвленного самолюбия. Он привык чувствовать себя в своем городе большой фигурой, а теперь ему показали, что в другом масштабе он просто пешка. Но главный удар ждал его в аэропорту.
ГЛАВА 49
День этот подобен был удару стремительно распрямившейся пружины. События, скапливавшиеся неделями, а то и годами, словно сжимали тугой узел проблем, чтобы разрядиться в единые сутки.
В это утро Сергей Шелехов, следователь прокуратуры, наконец вздохнул с облегчением. Собрал все бумаги, лежавшие на столе, и направился прямиком к прокурору. С подчиненными Сундеев держался просто, поэтому когда Сергей зашел к нему в кабинет, то увидел, что тот пьет чай из большой фарфоровой кружки, а судя по расстегнутому кителю и обильному поту на челе, кружка эта была не первой. Про слабость прокурора к хорошему чаю знали все, за глаза называли его «самарский водохлеб». Родом Валериан Михайлович был из этого города, да и отец назвал его в честь красного вождя, чья фамилия некогда перекрывала славное имя Самары.
— Садись, Сергей, попей чайку, — предложил Сундеев, кивая на обширный фарфоровый чайник. — Такой чай купил вчера, с ума сойти! Цейлонский, листовой. Запах сумасшедший! Тут все тропики, все пряности! Благодать.
— Спасибо, но как-нибудь потом, — Шелехов улыбался, но весь горел нетерпением. Прокурор понял его состояние, со вздохом разочарования допил чай и, спрятав в шкаф заветный чайник, с любопытством уставился на следователя.
— Ну, удивляй.
Шелехов улыбнулся, достал из папки одну из бумаг, протянул ее прокурору и торжественно заявил.
— Валериан Михайлович, я сделал вывод, что Годованюка убил не кто иной, как Алексей Ремизов.
Сундеев с недоумением посмотрел на него, потом на лист бумаги перед ним.
— А это что?
— Это список вещей, что пропали из квартиры капитана.
— Откуда ты знаешь, что у него пропало? — попробовал возразить прокурор. — Жены у него не было, подруги тоже. Откуда ты взял
— Высчитал. Я видел, во что он был одет раньше, напряг память и припомнил все точно, остальное додумал.
Шелехов привстал и карандашом начал показывать на списке называемые вещи.
— Дня за два до этого Годованюк сменил куртку на пальто, но ботинки носил по-прежнему осенние, они у него теплые были, канадские. Куртки и зимних сапог дома у него не оказалось. Еще у него был джинсовый костюм, куртка осталась, а штаны исчезли. И самое главное — часы. У Годованюка исчезли его знаменитые часы, помните, с тремя циферблатами, он еще хвастался ими?
— А, ну как же, швейцарские, — припомнил Сундеев.
— Вот именно. Их не нашли ни в квартире, на нем.
— Может, сняли те кто нашел его? — высказал свое предположение прокурор.
— А почему они не забрали бумажник с деньгами? К тому же рука капитана оказалась под ним, так что если бы они видели часы, то переворачивали тело, а этого не было.
— И из этого ты сделал вывод, что именно Ремизов убил Годованюка?
— Не только. Просто я как-то видел их рядом. Они одного роста, одной комплекции, только Годованюк немного поуже в плечах, вот почему Ремизов не взял джинсовую куртку, она на него не налезла. Ну, а далее все просто: отсутствие отпечатков пальцев по всей комнате, свежевымытый пол с отсутствием следов человека, якобы только что пришедшего с улицы, закрыт только один из трех замков, как раз тот, который можно закрыть снаружи.
— Логично, — признался прокурор, машинально застегивая одну из пуговиц кителя. — И что из этого следует?
— А то, что мы ищем не того человека, — Шелехов поднялся со стула и возбужденно стал ходить по комнате. — Мы ищем бомжа в рваной фуфайке, скрывающегося по подвалам, а на самом деле имеем дело с хорошо одетым человеком.
И он ткнул пальцем в список вещей. Сундеев посмотрел на него с удивлением, в таком азарте он видел молодого следователя в первый раз.
— Ну что ж, надо ехать в управление, — вздохнул прокурор, поднимаясь с кресла и застегивая последнюю пуговицу кителя.
Почти в это же время в аэропорту областного центра ожидали прибытия самолета с юга. Нечая встречали двое, главный финансист Шишкин и Фугас. Оба заметно нервничали. То, что им надо сообщить хозяину, вряд ли его обрадует. Когда от толпы прибывших отделилась троица энских коммивояжеров и направилась к ним, оба встречающих как-то враз по-крестьянски сорвали с головы шапки.
— Как отдохнули, Геннадий Алексеевич, — подобострастно спросил главбух криминального синдиката, пожимая хозяину руку.
— Кабаки они и в Африке кабаки, — буркнул Нечай, с недоумением разглядывая странный состав «почетного караула». — А Рыдя чего не приехал?
— У него, как бы это сказать, большие неприятности, — начал было Шишкин, но его прервал нервно оглянувшийся по сторонам Фугас.
— Давайте в машине об этом поговорим.
Нечай согласился но, пока ждали багаж и шли к машине, Геннадий чуть не сломал себе голову, размышляя о том, что могло случиться с его первым боевиком. Поток догадок метался от реальных, что Рыдю подстрелили, до фантастических и худших, что Рыдя решил в его отсутствие прибрать власть в городе. Нечай хорошо знал своего «адъютанта» и не мог представить себе Рыдю в такой роли, но чем черт не шутит? Правда оказалась настолько страшной и неожиданной, что Нечай несколько секунд сидел молча, потом тихо спросил.