Меч Аркаима
Шрифт:
– И девочки есть?
– Да, две.
– А у меня одна. Сын ещё есть, но он в армии.
– У меня сын тоже есть.
– Значить ты меня понимаешь.
– Обязательно!
– Значить успокаиваемся и ждём до утра - успокаиваясь, беря себя в руки, сказал Григорий Тарасович.
– Всё правильно – сказал Муса.- Ну, куда мы пойдём сейчас? Силы только зря потратим!
С северо-запада наваливалась мгла. Дождь усиливался, постепенно превращаясь в ливень к немалой досаде Григория Тарасовича. Обитатели лагеря разбрелись по палаткам, где при свечах мрачно стали есть холодную тушёнку с остатками чёрствого чёрного хлеба.
Где-то после полуночи дождь прекратился. Утром на стоянку от реки наполз туман. День обещал быть тёплым. Солнце встало из-за гор, разогнало туман.
Невзирая на сырые дрова, развели костёр довольно таки быстро, приготовили завтрак, напекли блинов вместо хлеба.
Григорий Тарасович решил, что все пойдут на поиски Нали, разбившись на пары, по трём разным направлениям. Сам Григорий Тарасович с Петром и Белкой пойдёт к Акташу, Муса с Алимом пойдут вниз по реке, Мурад с Афанасием вверх по течению.
За бродом, на той стороне реки разошлись по своим направлениям поиска, получив инструкции от Григория Тарасовича, сколько идти по времени, куда заглянуть по дороге и когда возвращаться. Всё это надо было, что бы группы сами не заблудились, или не ушли слишком далеко. Шли, естественно налегке, без рюкзаков, кинув минимум продуктов на обед в капюшоны штормовок. Налькин карабин доверили Мусе. Марад с Афоней пошли безоружные, с топориками за поясами, и как потом оказалось, их направление было самое опасное.
Муса и Алим шли по течению реки молча, разговаривать вроде было не о чем. Муса с карабином в руках двигался мягко как снежный барс, чувствовалась сила в его упругих движениях. Ему приятно было осознавать, что он опять как бы в наряде, в поиске, как когда-то в молодости на границе. Но прогулялись они напрасно, следов бандитов и Нали обнаружено не было. Ни с чем повернули назад к броду.
Афанасий и Мурад шли вверх по течению Кутима как-то беспечно, разговаривая о мече Аркаима, о «Кургане Вождя», о последних происшествиях, ругали себя, что не смогли уберечь девушку, правда, по сторонам смотреть не забывали. Ни дыма, не огня нигде не было видно. Вернулись они к броду то же не с чем.
Так же без результата подошли к броду через реку и Григорий Тарасович с Петром. Они облазили все возможные места стоянок у подножия Акташа, но всё напрасно. Отчаянию отца девушки не было границ.
Расстроенные все три группы перешли реку и двинулись к своей стоянки. Оттуда потянуло дымком. Белка с радостным лаем умчалась вперёд. У Григория Тарасовича сжалось сердце. Он бросился вперёд, с карабином в руках на всякий случай, хотя предчувствовал, что он ему не понадобиться, за ним устремились Муса с карабином и все остальные.
На стоянке, у костра с кипящими котелками, с половником в правой руке и гладя, повизгивающую от счастья собаку левой рукой, на них смотрела и улыбалась Наля.
– Ну, и где вы шляетесь?- спросила она.- Особенно с моим карабином?
– Дочка! – только и смог вымолвить Григорий Тарасович, обнимая девушку.
– Анастасия, как? – спросил Муса.
– Да просто. Они там все не нормальные.
– Зачем так о горцах говоришь? – улыбался балкарец.
Все радостно обступили девушку. После бурных приветствий, расселись у костра.
– Ну, дочка, - сказал Григорий Тарасович – рассказывай.
ГЛАВА 25
Бандиты гнали Налю впереди себя со связанными впереди руками и, что самое не приятное, с завязанным какой-то грязной тряпкой, ртом. От тряпки как-то не хорошо пахло и Налю мутило. «А вдруг меня вырвет, и я захлебнусь?» - думала она с ужасом. Первоначальный страх у неё прошёл, наступило какое-то отупение: ей стало безразлично, куда её ведут и что с ней будет.
Дошли до переправы, Кацо сходил за Пронькой. Они принесли рюкзаки, и пошли дальше. Дождь всё усиливался. Бандиты решили, чтобы не мокнуть, поставить прямо здесь палатки, переждать ливень, а утром двинутся дальше.
Знал бы Григорий Тарасович, что его дочь всего-то в двух километрах от него!
Спать девушку положили в отдельную палатку на спальный мешок и укрыли спальным мешком (благо, что этого добра у них было много), мало того, что руки не развязали, так ещё и ноги связали. По естественным надобностям вывели только утром. Гады! Естественно в сопровождении одного из бандитов – Проньки ( имени его, естественно, Наля не знала). Вчерашнее отупение прошло. После наполовину бессонной ночи мысли просветлели, и девушка решила бежать при первом удобном случаи.
Рано утром свернули лагерь, даже не позавтракав, и шли довольно долго, до озера. И там в каком-то распадке, укрытом от посторонних глаз, на самом берегу, Клычгерий решил остановиться и разбить лагерь. Пронька и Кацо стали нехотя стряпать у костра. Воровской авторитет решил побеседовать с Налей. Он усадил её перед собой, освободив от кляпа рот, но, не развязывая рук.
– Ну, что, девка, говорить давай.
Наля пожала плечами.
– Как звать?
– Анастасия.
– Слышала про сокровища, в этих местах спрятанные.
– С детства!
– Не дерзи, слушай! Что ты с детства слышала – мне не надо. Что Муса про них говорил?
– Да ничего! Огорчился, правда, узнав, что о них все знают. Они с папой про них говорили.
– И что? Где сокровища, говорили?
– Нет. Я же говорю: он расстроился, узнав, что не он один владеет тайной.
– А местные знают, где они спрятаны.
– Нет. А зачем? Местные считают, что это чужое богатство. Принадлежит местным духам и никогда его не искали. Ворованное не приносит счастье!