Меч и любовь
Шрифт:
Старый хозяин замка побагровел, а затем, схватившись за сердце, опустился на скамью:
– И после того, сколько смертей и несчастий принёс нашему роду этот змеиный выводок Альбре, ты посмел кощунствовать и заявлять подобные вещи, – Рауль Ланьяк вновь схватился за сердце и в порыве ярости заорал на сына. – Вон отсюда безмозглый мальчишка. А я завтра же вышвырну эту дрянь из своего замка.
Астор не стал доводить отца до белого каления, а удалился из его покоев.
Но мысль о влюблённости в Люцию, неотступно следовала за ним, где бы он ни находился, что бы он ни делал. И то, что отец, на корню отверг его блистательную идею, Астор не был на него в обиде, поскольку все эти предрассудки стары, как мир. Но юноша прекрасно понимал это умом, но не сердцем. Его не смущало даже то, что Люция кроме гнева, ненависти и возможно презрения к нему ничего не питает. Но Астор был боец во всём и привык всего добиваться любыми путями. Поэтому, прежде, чем встретиться со своей прекрасной пленницей, он призвал на помощь весь свой природный дар, чтобы разрешить внезапно свалившееся на него счастье или несчастье. Самое главное в решении этой задачи будет зависеть теперь от Люции, от её благосклонности к нему, которую теперь нужно было заслужить или завоевать. Тем временем, Люция находясь в неведомом для неё заточении, ни как не могла придти в себя, после столь стремительного поворота в её судьбе. Она по-прежнему была связана по рукам и ногам и была брошена на клочок то ли старого сена, то ли каких, то истлевших тряпок. В подземелье
– Где я!? – Наконец промолвила она. – Что от меня хотят!?
Астор, не поворачиваясь, ответил.
– Вначале успокойтесь, ничего плохого вам не сделают. Произошло недоразумение, и скоро вы будете свободной, – затем, немного помолчав, он добавил.
– Потерпите немного.
– Что значит потерпите?! – зло и возмущённо произнесла отчаявшаяся девушка. – Зачем меня сюда притащили, что я плохого сделала?
– Повторяю, это ошибка, – всё так же невозмутимо произнёс молодой хозяин замка.
И больше не в силах находиться в подземелье из-за безвыходности и глупости своего положения, Астор направился туда, откуда появился. То есть ушёл опять под землю. Но, Люция нисколько не успокоилась, напротив, странное появление из под земли человека и такое же странное исчезновение, ещё больше заставило стучать от страха её девичье сердце. Несмотря на то, что затёкшие руки и ноги были свободны, желания произвести осмотр своего места заключения у неё не появилось. Она ещё и ещё раз вспоминала сказанное явившимся перед ней человеком, похожим на призрака. Лица его она не смогла разглядеть, а также не могла всерьёз поверить его словам о свободе. Что-то было недосказанное в них. И он наверняка должен был появиться снова. Но появился не он, а другой человек, очень маленького роста. Он молча подошёл к ней, опустил на пол кувшин и свёрток, в котором находилось нечто съестное. И так же тихо удалился. Астор, поднявшись из подземелья, велел прислуге срочно перевести пленницу в лучшие покои замка.
Генрих Альбре, долгое время не видя дочь, сильно забеспокоился. Он принял все возможные меры по её поиску, подняв на ноги всех своих людей. В первую очередь был схвачен молодой человек по имени Дамиан, так как осведомители Генриха Альбре сообщили ему, что Люция в последнее время часто встречалась с ним. Генрих обрушился на тех людей, которые обо всём знали и ничего ему не докладывали. О том, чтобы Люция увлекалась простолюдином, не могло быть и речи. Стражники Генриха Альбре в мгновение ока доставили обескураженного Дамиана и бросили к ногам господина. Не добившись от Дамиана ничего определённого об исчезновении Люции, Генрих в злости приказал бросить несчастного юношу в своё подземелье до того времени, пока не найдётся его дочь. Таким образом, по воле злой судьбы, два любящих человека одновременно оказались в заточении в разных местах.
Престарелый барон Рауль Ланьяк также обеспокоился тем, что его сын вот уже какой день не торопится возвращать пленницу. Позвав к себе сына и не вдаваясь в его уловки, Рауль настоятельно потребовал от Астора немедленного возвращения похищенной девушки её отцу. юноша понял, что с отцом спорить бесполезно и начистоту признался ему, что обезумел от любви к Люции и готов поклясться жизнью, что не вернет Люцию и добьется её любви. От такого признания отец чуть было не лишился чувств, после чего обрушился на Астора с криками, что даже слышать об этом не желает, а затем и вовсе прогнал его с глаз долой. Затем, немного успокоившись, Рауль Ланьяк решил взглянуть на девушку, из-за которой его сын потерял голову и сердце. К тому времени, по распоряжению молодого хозяина замка, Люция из подземелья была переведена в одно из лучших помещений замка, являющее собой по тем временам, изысканное убранство. Хотя для Люции оно все равно оставалось тюрьмой. Рауль Ланьяк, не теряя времени, узнав у сына, где содержится пленница, направился туда. Он сразу оценил прелесть молодой девушки, несмотря на её, измученное состояние. Смотрины быстро закончились, и Рауль, ничего не сказав сыну, удалился в свои покои. Астор понимал, что такое состояние долго не может продолжаться, и что в ближайшее время нужно ожидать нападения со стороны герцога Генриха Альбре. Но, не смотря ни на что, он решил не расставаться с Люцией. Те же мысли терзали и старого Рауля Ланьяка. Он не хотел ввязываться в новую драку с Генрихом Альбре и в то же время хотел помочь своему строптивому сыну, которым так цепко и страстно овладела любовь. Рауля Ланьяка удивило то, что эта девушка не была для него незнакома. Но где он её мог видеть, когда?! И через некоторое время, не сразу, но он вспомнил всё.
Глава 3
Тем временем Дамиан продолжал находиться в подземелье замка Альбре. Он и раньше предчувствовал, что его знакомство с дочерью феодала добром не кончится. Его также мучила мысль, куда исчезла Люция. Ему страстно хотелось принять активное участие в ее поисках, но он понимал, что это невозможно из-за злости Генриха Альбре. Его огорчало то, что его нелепое заточение неизвестно, сколько продлиться и неизвестно, чем закончится. Поэтому, движимый тем, что нужно во что бы то ни стало найти свою возлюбленную и тем, что его, невиновного, незаслуженно бросили в этот каменный мешок, Дамиан решил бежать из подземелья. Это можно было сделать, только освободившись от обруча на руке, от которого отходила цепь, прикреплённая к крюку в стене. Снять с руки обруч с затейливым замком было практически невозможно, зато крюк в стене, к счастью Дамиана, оказался подвижным. Юноше с его молодецкой силой пришлось немного попотеть, чтобы выкорчевать этот крюк из стены. Остальное было делом не сложным. Через некоторое время дверь в подземелье открылась, и вошли двое стражников с какой-то целью, но это уже Дамиана не волновало. Оглушив обоих своим невольным оружием и освободившись от оков с помощью ключей, взятых у стражников, заключённый уже было попытался покинуть узницу, как в дверях появился сам Генрих Альбре. Позади него, стояла его личная стража. Увидев свободного пленника и двух связанных стражников, Генрих обезумел от ярости. Он приказал своим охранникам вновь заточить Дамиана или убить его, если он окажет сопротивление. Дамиану ничего не оставалось, как поставить на карту жизнь или освобождение. И он выбрал последнее. Схватив длинный вывороченный крюк с цепями, он начал яростно сопротивляться. Полумрак подземелья затруднял схватку. Перебегая из стороны в сторону, по большому пространству подземелья и отбиваясь то от одного, то от другого стражника, невольный
– Схватить этого негодяя!!! – брызжа слюной, в порыве гнева орал хозяин поместья. – Ах ты тварь, хотел удрать. Я тебя на куски разорву.
И Генрих Альбре чертыхаясь на своих бездарных стражников, сам кинулся им на помощь, но запнулся на каменных ступенях и упал. В темнице воцарилась темнота, так как факел угодил в какую-то лохань с водой и, шипя, погас. Стремясь хоть как-то передохнуть, Дамиан быстро переместился к стене подземелья, к тому месту, где он был недавно прикован. Тяжело дыша, юноша хотел прислониться к стене, но рука его куда-то провалилась, и он больно ударился головой о торчащий камень. Пошарив рукой, Дамиан обнаружил щель в стене. Но она была недостаточной, чтобы пролезть человеку. И он, скорее интуитивно, чем соображая, постарался увеличить проход в стене. И это ему удалось. Он сдвинул камень, который тут же упал возле ног. Всё это длилось несколько секунд, но этого времени было достаточно, чтобы выбрать из стены несколько камней. Точнее булыжников, из которых делались стены средневековых замков. И пока стражники с Генрихом Альбре, как слепые, перемещались по темнице в поисках заключённого, натыкаясь друг на друга и падая, Дамиан попытался влезть в образовавшееся отверстие в стене. Как червь уходит в земную расщелину, так и Дамиан, извиваясь, проворно втиснулся в сделанный им проход. Ход из расщелины вел куда-то в пустоту. Но, молодой человек продолжал продвигаться вперёд. Внезапно он полетел вниз, затем последовал удар, и Дамиан потерял сознание.
Глава 4
Старый феодал Рауль Ланьяк всё вспомнил. Точнее, его осенило, словно молнией, когда он ещё раз взглянул на прекрасную пленницу, не поленившись подняться в помещение, где она находилась. Люция была удивительно похожа на … его родную дочь Лилиан. Дочь, которая у него была и в то же время, которую он давно как бы потерял. Лилиан от рождения была глухонемая и с двух лет её отдали на воспитание простым, но надёжным людям. Убедившись, что из Лилиан не получится наследница феодального поместья, Рауль Ланьяк отдалил её от себя, как ему не было тяжело. Кроме того, в то время он собирался повторно жениться и завести достойных наследников. Но жизнь впоследствии распорядилась таким образом, что наследником оказался Астор – сын второй жены Беатрис, который не был ему родным. После того, как маленькую девочку отдали на воспитание чужим людям, Рауль Ланьяк редко видел её. А потом и вообще перестал ею интересоваться. И только три года назад, случайно оказавшись на окраине своего владения, он вновь увидел Лилиан. Точнее ему её показали, так как она уже выросла, и вряд ли он её узнал бы, по прошествии стольких лет. Лилиан была прелестна. Из гадкого утенка она превратилась в прекрасного лебедя, точнее лебёдушку. Стан её был гибок и изящен. Черты лица еле уловимо напоминали красивое лицо его первой жены Аделины. И всё бы хорошо, но как ранее упоминалось, Лилиан практически не слышала и была лишена дара речи. Этот основной свой недостаток она компенсировала набором различных примитивных знаков, производимыми пальцами и мимикой лица, для общения с окружающими. Лилиан была отдана в семью бывшего оруженосца Рауля Ланьяка, Бастиана верой и правдой служившего предкам Ланька и ему самому. Семья Бастиана была бездетна и с большим желанием взяла на воспитание дочь хозяина, заверив при этом своего господина о сохранении полной тайны. Бастиан не нищенствовал, напротив, его семья вела зажиточное хозяйство и даже в худшие времена для всех, он каким-то образом оставался на плаву и не бедствовал. Причины этого многим были не понятны. Хотя всё объяснялось просто. Бастиан находил помощь у Рауля Ланьяка. За столь длительное время проживания в семье Бастиана, Лилиан с малых лет вместе с любовью и заботой, проявляемых Бастианом и его женой, познала тяжёлый крестьянский труд во всем его многообразии. Общение с родителями и соседями она осуществляла множеством знаков. И в этом тесном кругу было полное взаимопонимание. Чужих же людей Лилиан не могла понять при общении, так же, как и они её. Предыстория того, как Лилиан была отдана Бастиану, заключалась в следующем:
Восемнадцать лет назад шла опустошающая междоусобная война между двумя заклятыми врагами, двумя феодалами, Генрихом Альбре и Раулем Ланьяком. Рауль Ланьяк иногда одерживал небольшие победы, но в основном терпел поражения. И однажды, когда эта война достигла своей кульминации, её пожар захватил последний оплот Рауля Ланьяка, его старый замок, до того неприступный. После непродолжительной осады, Генрих Альбре применил все свои военные способности и ворвался с воинами на территорию замка со стороны, где его меньше всего ожидали. Бой был стремительный и ожесточённый. Воины Генриха Альбре были опьянены близкой и решающей победой. А защитники крепости от мала до велика, стояли насмерть. Рауль Ланьяк дрался, как лев. Его любимая жена Аделина, которая должна была вот-вот родить, мужественно разделяла участь обороняющихся. К вечеру боя оставалась не занятой только большая северная башня замка, где отчаянно продолжали сопротивляться уцелевшие защитники крепости. Все попытки в течение нескольких часов взять её не увенчались успехом. Тогда Генрих Альбре приказал своим воинам предать её огню. Таким образом, последних защитников решили уничтожить огнём и дымом. Перед огнём мечи, копья и луки оказались бессильны. Воины Генриха Альбре заложили вход в башню всевозможными деревянными предметами и подожгли. Рауль Ланьяк, с верху башни видя это, решился на отчаянный последний шаг. Воспользовавшись тем, что огонь ещё не сильно разгорелся и то, что основные силы Генриха Альбре отошли от башни, Рауль Ланьяк с остатками своих воинов, и гражданским населением решил с боем прорваться к небольшой часовне в сотне метров от башни. Этот спасительный выход, Раулю Ланьяку в последний момент подсказал старый священник. В часовне находилось укрытие с подземным ходом, ведшим к берегу реки. О нём знали несколько священнослужителей, и предназначался он для их тайных целей. Но в минуту смертельной опасности о подземном ходе священники сообщили Раулю Ланьку. Итак, выход был найден, оставалось самое тяжёлое – прорваться. В башне оставаться дальше было нельзя: дым проникал всё выше и выше, слезил глаза, першило в горле. Рауль Ланьяк собрал своих людей и объяснил им, как нужно действовать при прорыве из башни в часовню. Всех людей он разделил на три отряда. Первый отряд, возглавляемый им, должен внезапно выскочить из огня и опрокинуть ничего не ожидающих воинов Генриха Альбре, которые столпились между башней и часовней. Второй отряд, который состоял из женщин, детей и раненых, должен был перебежать в часовню и открыть вход в убежище и подземный ход. Возглавлять эту группу поручалось Бастиану. И, наконец, третий отряд, состоящий из немногочисленных воинов должен был обеспечить отход на заключительном этапе. Успех прорыва зависел от внезапности и быстроты действий защитников. Снизу доносился треск горевших брёвен и насмешливые крики одуревших и изрядно уставших воинов Генриха Альбре. Они вволю хохотали над жареными куропатками, – как они называли людей в башне. Перед тем, как дать команду первому отряду, насчитывающему около пятидесяти воинов, Рауль Ланьяк бережно обнял свою жену Аделину и произнёс:
– Мы обязательно встретимся, мы ещё долго будем жить.
Эти слова предназначались Аделине, но были восприняты всеми, как последний боевой клич. Перед решающей схваткой Рауль жгуче захотелось расцеловать жену, но промедление стоило смерти и, проглотив ком в горле, он резко повернулся и первым бросился вниз по лестнице, выхватив меч. Вслед за ним в огонь и дым поспешили воины первого отряда. Как Рауль и предполагал, выход из башни не был окончательно блокирован. Нижняя зала башни была наполовину заполнена дымом, весь огонь был снаружи.