Меч карающий
Шрифт:
Он дотянулся до шампанского, сорвал фольгу и выстрелил пробкой.
– Это место не случайно назвали именно так, – сказал он, разливая шампанское по стаканчикам. Малину показалось, что в голосе капитана слышна эмоциональная дрожь. – В течение двухсот лет врагом была вода. Пока Водяной Колодец оставался затопленным, не могло быть и речи о том, чтобы достать сокровища. Но, друзья мои, завтра ему понадобится новое название. Всем спасибо! Мои поздравления!
Он поднял свой стаканчик. С острова донеслись слабые радостные крики.
– Уровень – минус пятнадцать футов, – отметила Магнусен.
Сжимая в руке свою долю шампанского, Хатч подошёл к центру помещения и посмотрел сквозь стекло. От вида распахнутой пасти Водяного Колодца ему сделалось неспокойно. Группа Стритера по-прежнему стояла рядом с громадным рукавом и следила за потоком. Вода уходила из Колодца, двадцать тысяч галлонов в минуту – целый бассейн каждые две минуты – и Малину показалось, он даже видит, как опускается уровень. Всё ниже и ниже, вода отступала с покрытых водорослями балок, выставляя напоказ усыпанные вросшими ракушками и обрамлённые водорослями стенки. Как ни странно, в этот миг он почувствовал сожаление. Казалось разочаровывающим, даже нечестным, что меньше чем через две недели они сделают то, чего не могли добиться два столетия борьбы, страданий и смерти.
Найдельман поднял рацию.
– Говорит капитан, – произнёс он, и его голос разнёсся по всему острову и над тёмными водами у берега. – По праву руководителя экспедиции, для всего второстепенного персонала объявляю выходной.
С острова донеслись новые крики радости. Хатч бросил взгляд на Магнусен, раздумывая, что это она так внимательно рассматривает на мониторе.
– Капитан? – сказал Рэнкин, снова опуская глаза на экран.
Заметив выражение его лица, Бонтьер подошла ближе и тоже уставилась в монитор.
– Капитан? – повторил геолог, на этот раз громче.
Найдельман, захваченный врасплох посреди процедуры разлития шампанского, повернулся к ним. Рэнкин жестом указал на экран.
– Уровень остановился, дальше не опускается.
Найдельман на шаг отошёл от окна.
– Поднимите скорость откачки, до тридцати, – негромко приказал он.
– Да, сэр, – отозвалась Магнусен.
Рёв насосов на южной стороне острова усилился.
Без единого слова Хатч присоединился к Рэнкину и Бонтьер и тоже вперил взгляд в экран. Голубая полоска воды застыла точно между отметок десяти и двадцати футов. Спустя мгновение он увидел, что она качнулась и медленно поползла вверх – медленно, но неумолимо.
– Вода вернулась к пятнадцати футам, – произнесла Магнусен.
– Но как? – Спросил Хатч. – Все туннели запечатали. Вода же не может проникнуть в Колодец!
– Стритер, каков предел у насосов? Красная черта? – произнёс Найдельман в рацию.
– Они рассчитаны на сорок тысяч, сэр, – донёсся ответ.
– Я не спрашиваю, на какой режим они рассчитаны. Я спрашиваю, какой у них предел.
– Пятьдесят тысяч. Но, капитан…
Найдельман повернулся к Магнусен.
– Действуй.
Грохот насосов снаружи стал чуть ли не оглушительным, башня яростно закачалась от напряжения. Все молча приклеились к экранам. Хатч увидел, что голубая полоска снова остановилась, затем качнулась – и, может, даже чуточку опустилась. Он медленно выдохнул, только сейчас сообразив, что задержал дыхание.
– Grande merde du noir, – прошептала Бонтьер.
Не веря своим глазам, Хатч увидел, что уровень воды вновь начал подниматься.
– Мы снова на десяти футах, – жёстко произнесла Магнусен.
– Поднимай до шестидесяти тысяч, – сказал Найдельман.
– Но, сэр! – затрещал по рации голос Стритера. – Мы не можем…
– Давай! – рявкнул Найдельман на Магнусен.
Его голос прозвучал, словно удар хлыста, а губы сжались в узкую белую полоску. Инженер решительно повернула ручку.
И снова Хатч оказался у обзорного стекла. Под собой он увидел группу Стритера, увидел, как они набрасывают на рукав полоски металла, а сам рукав изгибается и бьётся, словно живой. Хатч напрягся, с ужасом понимая, что если рукав прорвётся, вода при таком давлении сможет запросто разрезать человека надвое.
Рёв насосов превратился в заунывный вой злых духов, который, казалось, заполнил голову. Малин ощутил, как трясётся под ногами весь остров. Ошмётки грязи вырывались из пасти Колодца и снова падали в тёмную бурлящую воду. Уровень воды качнулся, но не опустился.
– Капитан! – снова крикнул Стритер. – Передний затвор не выдерживает!
Найдельман стоял неподвижно и смотрел в Колодец, словно зачарованный.
– Кэп! – заорал Стритер по рации, силясь перекричать грохот. – Если рукав прорвёт, вода может снести Ортанк!
И, как только Хатч открыл рот, чтобы заговорить, Найдельман резко повернулся к Магнусен.
– Выключай, – приказал он.
В оглушительной тишине, что за этим последовала, Хатч явственно различил стоны и перешёптывания Водяного Колодца.
– Вода вернулась к обычному уровню, сэр, – произнесла Магнусен, не отводя взора от панели.
– Но это же хрень собачья, – пробормотал Рэнкин, один за другим считывая показания сонаров. – Мы запечатали все пять туннелей. У нас проблема, и чёрт знает какая!
При этих словах Найдельман слегка повернул голову, и Хатч увидел каменный профиль, жёсткий блеск в глазах.
– Это не проблема, – заявил он низким, непривычным голосом. – Мы просто-напросто повторим то, что сделал Макаллан. Возведём вокруг берега плотину.
20
В тот же вечер, без четверти десять, Хатч показался в проёме приёмного люка «Цербера» и спустился по сходням на свою лодку. Под конец дня он причалил к кораблю, чтобы проверить состояние центрифуги для работы с кровью – на тот случай, если она вдруг понадобится для какого-либо члена экспедиции. Будучи на борту, Малин разговорился с интендантом «Талассы», который недолго думая пригласил его отужинать на камбузе и познакомиться с полудюжиной членов экипажа. В конце концов, до отвала наевшись вегетарианской лазаньей и напившись эспрессо, он распрощался с добродушными моряками и техниками лабораторий и белыми коридорами направился к приёмному люку. Проходя мимо каюты Вапнера, Хатч несколько секунд размышлял, не зайти ли к программисту в гости, но в итоге решил, что прохладный приём, который его совершенно точно ожидает, перевешивает привилегию узнать состояние дел.