Меч Королей

Корнуэлл Бернард

Великий лорд Утред! Услышав эти слова, я почувствовал тяжесть на сердце. Репутация! Мы добиваемся ее и ценим, а затем оказываемся в положении загнанного в угол волка. Чего ожидал Румвальд? Чуда?

Нас три сотни в городе с тремя тысячами воинов, а у великого лорда Утреда избитое тело и страх в сердце. Да, мы можем открыть ворота и даже удерживать их достаточно долго, чтобы впустить людей Этельстана в город, но что потом? Мы по-прежнему останемся в меньшинстве.

— Для меня большая честь сражаться рядом с тобой, — сказал я Румвальду те слова, которые он хотел услышать. — И нам

нужна лошадь.

— Лошадь?

— Если мы захватим ворота, нужно послать весть королю Этельстану.

— Конечно!

И в этот момент появился всадник. Он явился с вершины холма, его серый жеребец осторожно ступал по старым дорожным плитам. Он повернул к нам, и я поднял руку, остановив наш отряд рядом с пустыми скамейками у «Красной свиньи».

— Кто вы? — крикнул всадник, приближаясь.

— Лорд Эльстан!

Бритвульф встал справа от меня. Идущий позади меня Финан — слева.

Всадник видел красные плащи, символ рыбы на захваченном щите Румвальда, но он не заметил щиты с драконом Этельстана, потому что мы поставили этих воинов в самом конце.

— Восточные англы?

Всадник осадил жеребца прямо перед нами. Седок был молод, в великолепной кольчуге, упряжь отполирована до блеска и отделана серебром, ножны меча тоже украшены серебром, на шее — тонкая золотая цепь. Отменный жеребец под ним волновался и шарахался, и всадник потрепал его рукой в перчатке. На пальцах сверкнули два кольца.

— Восточные англы и западные саксы, — высокомерно заявил Бритвульф. — А ты кто?

— Эдор Хэддесон, господин, — ответил всадник, затем взглянул на меня, и на мгновение лицо его исказил страх, быстро испарившийся, когда он снова посмотрел на Бритвульфа. — Я служу лорду Этельхельму, — объяснил он. — Где Хиглак?

Очевидно, он узнал щиты со знаком рыбы.

— Остался в форте, — сказал Бритвульф. — Войска Красавчика отступили обратно на запад, но у Хиглака достаточно людей на случай, если они вернутся.

— Отступили на запад? — переспросил Эдор. — Тогда именно там вы и нужны, весь отряд!

Он снова потрепал по шее игривого жеребца и опять посмотрел на меня. Если он служит Этельхельму, то скорее всего, видел меня на одной из встреч короля Эдуарда с моим зятем Сигтрюгром, но я всегда появлялся во всем великолепии лорда, с руками, унизанными браслетами из серебра и золота. Сейчас же на мне рваная кольчуга, в руках щит с выжженным крестом, лицо все еще в ссадинах от ударов Вармунда и наполовину скрыто кожаными нащечниками ржавого шлема.

— Кто ты? — вопросил он.

— Осберт Осбертсон, — сказал я и мотнул головой в сторону Бритвульфа. — Его дед.

— Где мы нужны? — поспешно переспросил Бритвульф.

— Идите на запад, — Эдор указал на боковую улицу. — По этой улице: там, в дальнем конце, увидите людей, присоединяйтесь к ним.

— Этельстан собирается атаковать там? — спросил Бритвульф.

— Красавчик? Нет, конечно! Это мы хотим атаковать его оттуда.

Так значит, Этельхельм собирается напасть на армию Этельстана, в надежде, если и не сокрушить врага, то хотя бы отогнать его от Лундена и нанести урон. Я залез в кошель, шагнул ближе к коню Эдора и наклонился, хрипя от боли в ребрах, коснулся камня на дороге, а затем выпрямился, с серебряным шиллингом в руке.

— Это ты обронил? — спросил я у Эдора, протягивая ему блестящую монету.

На мгновение он испытал искушение ответить отрицательно, но жадность победила честность.

— Должно быть, я, — солгал он и потянулся за монетой.

Я уронил серебро, схватил Эдора за левое запястье и рванул на себя. Плечо отозвалось вспышкой боли. Меч Финана, Похититель душ, уже вылетал из ножен. Встревоженная лошадь отпрянула в сторону, но это только помогло мне стащить Эдора с седла. Он закричал — не то от ярости, не то от испуга. Он свалился, но левая нога застряла в стремени, и лощадь потащила его вбок. В мое плечо, вывихнутое, когда меня волокли за лошадью Вармунда, как будто вонзили раскаленную кочергу.

Витгар схватил жеребца за поводья, Похититель душ молнией мелькнул на солнце, и на дорогу хлынула кровь. Эдор лежал на земле, закашлявшись кровью, и стонал, Похититель душ метнулся вниз, на этот раз острием, пронзив кольчугу, кожу и ребра. Эдор издал утробный вздох, его левая рука потянулась ко мне, как будто пытаясь ухватиться, и без сил упала. Он лежал неподвижно, уставившись в безоблачное небо уже невидящими глазами. Финан нагнулся, снял с Эдора золотую цепь, расстегнул роскошный пояс с мечом и стянул кольца с пальцев.

— Господи, — выдохнул Румвальд.

— Лошадь твоя, — сказал я Бритвульфу. — Ты же лорд Эльстан, так что забирайся. Гербрухт!

— Господин?

— Утащи его в переулок.

Я подтолкнул труп Эдора ногой.

— И никто не заметил! — изумился Румвальд.

— Конечно, заметили, — сказал я, — просто не хотят, чтобы мы знали, что они заметили. — Я посмотрел на окна домов и никого не увидел, но понимал, что за нами наблюдают. — Просто вознесем молитвы, чтобы никто не послал гонца к Этельхельму. — Я обернулся. — Осви!

— Господин?

— Веди нас к ближайшим северным воротам, которые не рядом с дворцом.

— Крепелгейт, господин, — сказал Осви и уверенно повел нас через лабиринт узких улочек и переулков. Римские строения уступили место новым домам из дерева и с соломенными крышами, затем эти дома закончились, и мы оказались на вершине низкого холма на востоке, а перед нами лежал пустырь из руин, зарослей орешника и бурьяна. Дальше к западу, рядом с развалинами амфитеатра, стоял дворец, а за руинами, в северо-западном углу города, форт.

А перед нами была стена.

Необыкновенная стена. Она окружает весь город, построена из тесаного камня и в три человеческих роста высотой. Через каждые двести или триста шагов высятся башни, а семь ворот окружены огромными каменными бастионами. Стены простояли триста или четыреста лет, возможно, и дольше, и в основном всё еще стоят в том виде, как их построили римляне. За прошедшие годы в стене появились бреши, многие башни лишились крыш, но бреши заделывали большими бревнами, а черепицу крыш сменила солома. Каменные лестницы вели на крепостные валы, а там, где стена обрушилась в ров и ее заменили бревнами, установили боевые площадки. Стена Лундена — чудо, и я часто удивляюсь, каким образом римляне умудрились потерять Британию.