Меч Мартина
Шрифт:
— Хурр, сэрр, вот пирог с репой, картошкой и свеклой, с луковой подливкой. Попробуйте, вкуснее ничего на свете не бывает. Не то повариха обидится, а страшнее ее на свете зверя нет.
Барсук с улыбкой глянул на толстушку Гурвел и принялся за пирог. Обитатели аббатства с почтением глазели, как громадный пирог исчезает в пасти великана.
Сестра Сетива протянула барсуку полный горшок фруктово-ягодной каши и осмелилась пошутить:
— Смелее двигайте челюстями! За столом как на поле боя!
Лонна принял угощение и ответил:
— Что поделаешь, мэм, я и в детстве был хилым, непослушным, а за едой всегда капризничал.
Рэдволльцы дружно засмеялись, — оказалось, барсук хмурится не всегда.
После еды Лонна поведал о своих приключениях, рассказал и о встрече с рэдволльской экспедицией. Малыши незаметно подобрались поближе, некоторые уже оседлали его лапы. Первый раз они видели такого здоровенного взрослого, который признался, что был в детстве неслухом. В полный восторг они пришли, когда Лонна попросил сестру Сетиву не отправлять спать этих любопытных крошек.
Завершив рассказ, Лонна спросил Марту, как она научилась ходить. Пока Марта рассказывала, Магам вцепился в ногу барсука:
— Хурр, большой-пребольшой сэрр, я тебе уступаю свою кроватку.
Разговор, оживляемый подогретым Октябрьским элем, еще некоторое время тянулся, но вскоре присутствующие начали клевать носами. Прикорнули малыши, задремали взрослые.
Аббат Кэррол обратился к Лонне:
— Мы устроим вас при кухне. Там есть свободная кладовая, просторная и удобная. Но сначала проведем военный совет.
В тихой кладовой собрались Лонна, аббат, Марта, Торан, сестра Портула и брат Велд. Лонна, как единственный воин среди собравшихся, сразу оказался в центре внимания. Все ждали его указаний, но вместо этого он начал с вопросов:
— Есть ли в аббатстве стрелы для моего лука или материал для них?
— Стрел, к сожалению, нет, но дерево и железо отыщем, — ответил Торан.
— Прошлой зимой мы с братом Гелфом нашли за восточной стеной упавший ясень, — припомнил брат Велд. — Ствол выдры Командора пустили на дрова, а мы набрали веток и сложили их в штабель, чтобы сделать ограду для сада. Они и сейчас лежат под лестницей колокольни.
— Вот и отлично! — воскликнул Торан. — Перетащим их в погреба бедняги Джунти. У него там маленькая кузница устроена, железо есть для обручей. Мы это железо на наконечники пустим.
— Перья? — спросил Лонна.
— У меня целый шкаф серых гусиных перьев, — сразу ответила сестра Портула. — Как-то сестра Сетива вылечила гусенка из пролетавшей мимо стаи. Так гуси мне перьев накидали целый воз, чтобы я это событие в нашей летописи отразила. А перьев там на тысячу и сто сезонов. Много стрел можно будет оперить.
— Спасибо, сестра. Гусиное перо — лучшее для стрелы.
— Значит, стрелы будут, Лонна.
Лонна растянулся на куче пустых мешков и уставился в потолок.
— Пища и вода, — изрек он, как ножом отрезал. — Видны ли из окон аббатства места, где крысы запасаются едой и водой?
— Сад, пруд, огород, — так же кратко ответила Марта. — Воду они берут из нашего пруда, а из сада и огорода не вылезают. Так, отец Кэррол?
— Да, Марта, — горестно вздохнул аббат. — От нашего сада скоро ничего не останется. Сад и пруд хорошо просматриваются из южных окон.
Лонна протянул лапу к луку, достал кусочек воска и принялся растирать им тетиву.
— Отлично. Торан, сколько у меня стрел в колчане?
Повар заглянул в колчан и ухмыльнулся:
— Двадцать три стрелы и один кротенок. Магам спит там, сорванец.
Извлеченный из колчана маленький крот недовольно заворчал:
— Я здесь спать буду, в моей кроватке спит Лонна.
Аббат Кэррол принял его у сестры Портулы.
— Тогда я уступлю тебе свое большое кресло. А сейчас нам всем пора отдохнуть. Так, Лонна?
Глаза барсука отливали кровью. Дзынькнула тетива, опробованная острым когтем.
— Так! — отрезал он, скрипнув зубами.
Аббат спешно выпроводил всех из кладовой и, закрывая дверь, промолвил:
— Спокойной ночи, друг.
Ответа не последовало.
Торан покачал головой:
— «Жажда Крови»! Одержимость боевым бешенством! Ох-хо-хо…
Марта остановилась:
— Это болезнь такая — Жажда Крови?
Торан так крепко сжал ее лапу, что зайчиха вздрогнула.
— Слушай внимательно, девочка моя. Когда у барсука такие глаза, держись от него подальше. Барсук может такого натворить, когда он одержим Жаждой Крови!..
— Но ведь он не причинит нам вреда…
Они разошлись на отдых. Аббат проходил через Большой зал вместе с Мартой, которая несла на лапах спящего малыша. Кэррол тихо и монотонно поучал Марту:
— Хорошенько запомни, что тебе сказал Торан. Без надобности к Лонне не подходи. Мы мало что знаем о Жажде Крови, но всем известно, что от барсука, одержимого этим проклятием, нужно держаться подальше. Завтра утром патрулируйте по второму этажу, вдоль окон, особенно южных; заметите крыс — сообщите Лонне. И сразу убирайтесь с его дороги. Лонна прибыл сюда, чтобы отомстить Раге Болу и его команде. Только месть привела его в аббатство. Помни это. Спокойной ночи, Марта.
Кэррол взял у Марты спящего Магама и исчез в своей комнате. Зайчиха подняла глаза на изображение Мартина Воителя. Без всяких вещих снов и видений глаза древнего героя сказали Марте все, что она хотела услышать. Она поклонилась Мартину и прошла к себе, все еще озадаченная, но ведомая духовной мощью аббатства.
На заре по Рэдволлу пронеслась смерть. В сторожку ворвался перепуганный пират Гримль и прервал беспокойный сон Раги Бола:
— Полундра, полосатый в аббатстве! Только что укокошил двоих. Одной стрелой! Кулло и Кранец, бедолаги, пошли на пруд порыбачить, тихо-мирно, никого не трогали…