Меч Шаннары
Шрифт:
Они шли, наверное, уже не один час. Впрочем, в этой безмолвной пустоте время, казалось, остановилось. Это были владения забвения, пустое пространство между жизнью и смертью, где привычные чувства замирали, а страхи, порожденные разыгравшимся воображением, росли, приобретая чудовищные размеры и формы. Здесь везде чувствовалась смерть. Робкой рукой она прикасалась к живой человеческой плоти и тут же отшатывалась прочь. Но придет время, и смерть, собравшись в черном сгустке пустоты, уже не выпустит человека из своих мягких, цепких объятий. Здесь, во мраке, все нереальное обретало форму; все, что таится в смутных воспоминаниях о расплывчатых снах, в безумных грезах, в самых глубинах человеческого подсознания, — здесь представало во плоти, предъявляя права на телесное существование.
Это было странное ощущение: поначалу приятное, когда изумленный разум, открывший в себе неизведанные глубины, погрузился в очарование абсолютно новых для себя переживаний, а потом — полное безразличие ко всему. Оно успокаивало, ласкало, убаюкивая душу и тело, пока не возникали дрема, оцепенение, скука. Время исчезло, гипнотический мир тумана растворился в вечности.
Вдруг жгучая боль из далекого, полузабытого мира жизни пронзила оцепеневшее тело Шиа. Сознание долинца судорожно рванулось из тисков отупляющей апатии, застывшие было мысли и чувства нахлынули на него сокрушающей волной. Рука сама потянулась к источнику раздражения, под рубашку, к маленькому кожаному кошельку. Долинец насторожился, судорожно сжал эльфийские камни и окончательно проснулся.
Он с ужасом осознал, что лежит, вытянувшись, на земле, но не мог вспомнить, как это произошло. Шиа нащупал веревку вокруг своей талии и настойчиво подергал. Откуда-то сбоку раздался вялый стон: его товарищи были здесь! Долинец заставил себя подняться, ноги не слушались. И тут он понял: этот ужасный мир забвения и вечного сна едва не поглотил их, укачав, успокоив, притупив все чувства. Еще немного, и он затянул бы их в свои сумрачные глубины. Только сила эльфийских камней спасла их от неминуемой гибели.
Шиа едва держался на ногах, но, собрав последние силы, неистово дергал веревку, пытаясь расшевелить Кельцета и Панмона Крила, оттащить их от края этой бездонной пропасти, называемой смерть, обратно в мир жизни. Он что-то кричал, потом на ощупь подобрался к друзьям и принялся бешено трясти. Боль привела их в сознание, пробуждение вернуло им волю к жизни, и оба заставили себя подняться. Они поддерживали друг друга онемевшими от тяжелого сна руками, борясь с липкой дремой. Все трое медленно пошли вперед, пробираясь вслепую сквозь кромешную тьму. Каждый шаг давался с огромным трудом, и все-таки они шли. Теперь их вел Шиа. Конечно, долинец не знал, куда нужно идти, но сила эльфийских камней пробудила в нем какую-то интуицию, и Шиа полностью доверился ей.
Мертвящий туман клубился вокруг. Странное ощущение, похожее на сонливость, казалось, разлилось по всему пространству. Это смерть ласково льнула к упрямым путникам, упорно сопротивляющимся ее нежным прикосновениям. Терпеливая смерть пыталась проникнуть в их разум, сломить их волю, подчинить себе и заставить измученные тела принять наконец ее безмятежный покой. Однако путешественники не поддавались.
И смерть отступила — на этот раз жизнь оказалась сильнее. Изнурительная сонливость без следа растворилась в черном тумане. Придет еще время для этих троих, пусть пока поживут в своем мире смертных. Дремота и вялость вдруг отступили, но не так, как проходит обычный сон. Пусть упрямцы помнят об этом и знают, что смерть еще вернется к ним и уже не отпустит. Усталости как не бывало: друзьям не хотелось ни потягиваться, ни зевать. Сон смерти оставил лишь смутное воспоминание о темном пространстве без ощущений и времени.
Все трое молчали. Они пережили отчаяние и страх тихого умирания и только теперь до конца прочувствовали, что когда-то смерть неизбежно коснется их своей настойчивой рукой и успокоит уже навсегда. На одно мгновение они подошли к самому краю жизни и заглянули в запредельное пространство, запретное для смертных, пока не пробьет их час. Там, на границе миров, царили оцепенение, ужас, безумие. Удивительно, что они выбрались — этого не должно было произойти.
Потом рассеялась и сама память о запредельных черных глубинах. Друзья уже не помнили ничего, кроме того, что нм удалось избежать неминуемой смерти. Собрав все свое самообладание, они продолжали идти вперед сквозь пустынный мрак. Должен же он где-то закончиться! Тихим шепотом Панмон спросил Шиа, уверен ли он, что они идут в правильном направлении. Долинец только отрывисто кивнул. Какая разница, раздраженно подумал про себя Шиа, уверен он или нет? Все равно другого пути нет. А если они уже заблудились, им теперь ничто не поможет. Эльфийские камни однажды спасли его, и сейчас нужно просто довериться им.
Интересно, а удалось ли Олу Файну выбраться из этой странной стены тумана, преодолеть оцепенение медленного умирания, высасывающего жизненную энергию? Вряд ли. Но если гном погиб в этой сумрачной пустоте, значит, и Меч Шаннары лежит где-то здесь, затерянный в непроницаемой тьме, и им уже не отыскать его. От этой мысли Шиа похолодел: неужели все напрасно?
Неожиданно темнота резко поблекла, обернувшись какой-то тусклой серостью. Стена тумана осталась за спиной. Это случилось так внезапно, что пораженные путешественники застыли на месте. Еще мгновение назад густая тьма окружала их со всех сторон, а теперь они вдруг оказались в сером мире оглушающего безмолвия под свинцовыми небесами Северной Земли.
Друзья осмотрелись. Шиа еще ни разу не видел такой угрюмой земли — еще более мрачная и отталкивающая, чем мертвые Низины Клета и зловещие Черные Дубы. Пустынная, заброшенная страна без солнечного света и зелени. Даже колючие кустарники не прижились здесь — верный знак того, что это действительно владения Властелина Тьмы. Царство мертвенной пустоты. Холмы затвердевшей, как камень, грязи тянулись до самого северного горизонта, овраги, как трещины, разбегались по жесткой земле: когда-то здесь текли реки, но они давно уже высохли. Навязчивую тишину не нарушал ни единый звук — жизнь покинула эти места. Далеко на севере, врезаясь в пустое небо, вытянулись зловещие пики гор. Шиа сразу понял, что там — дом Броны, Ведуна-Владыки.
— Ну и что будем делать? — спросил Панмон Крил. — След мы уже потеряли. Мы даже не знаем, выбрался ли наш дружище-гном из этой клубящейся дряни. Скорее всего он так там и остался.
— Все равно мы будем его искать, — медленно ответил Шиа.
— А нас будут искать эти крылатые твари. Все идет совсем не так, как я ожидал, Шиа. Мне не нравятся все эти странности. Знаешь, я потерял интерес к нашему славному предприятию, особенно после всего случившегося: мы едва не погибли в этом проклятом тумане, а я так и не понял, что нам грозило. Я должен видеть, с чем сражаюсь!
Шиа понимающе кивнул. Неожиданно долинец сообразил, теперь все зависит лишь от него. В первый раз за свое краткое знакомство с разбойником он видел, что Панмон Крил боится и, несмотря на болезненную гордость, готов повернуть обратно. Кельцет стоял чуть в стороне, не отрывая внимательного взгляда от лица долинца. И снова Шиа был поражен — такие глубина и понимание были в добрых глазах громадного существа. Долинец совсем ничего не знал о гигантском тролле, и его любопытство только разгоралось. Кельцет хранил в себе какую-то непонятную, но очень важную тайну, о которой не знал даже Панмон Крил, хотя не раз хвалился их тесной дружбой.