Меч
Шрифт:
— Мне очень, очень жаль, ilya, — сказал он, с сожалением щелкая языком. — Поистине жаль. Я не мог передать тебе сообщение. Я не мог тебе сказать.
— Не мог мне сказать? Почему?
Он взглянул на ворота Города позади меня, затем пожал плечами.
— Приказы. Ну, ты понимаешь. И возникли бы вопросы… я много лет был в Адипане, с самого детства. Возможно, они могли бы отследить меня, если бы знали, что я выжил, — вздохнув, он положил ладони на свою мощную талию. — Ты
Сложив кусочки паззла воедино, я нахмурилась.
— И как же долго ты работаешь на Салинса? — ещё сильнее нахмурившись, когда он промолчал, я продолжила размышлять. — Должно быть, это началось ещё раньше? До того, как Ревик превратился в Сайримна? Ты был их контактом в Сиртауне. Одним из них, во всяком случае. Верно? Когда ты примкнул к Восстанию, Гар?
Выражение лица Гаренше сделалось виноватым.
— Некоторое время назад, — признался он, делая неопределённый жест рукой. — Я мог бы уйти ранее, после Вашингтона. Босс попросил меня остаться… твой муж. Он хотел, чтобы кто-нибудь присматривал за тобой, ilya. Оберегал тебя от этих долбаных безумцев, — его глаза ожесточились. — …Безумцев, которые застрелили тебя, как только меня не оказалось рядом.
Словно внезапно услышав собственные слова, он окинул меня взглядом с головы до пят.
— Но тебе уже лучше?
Я проигнорировала это.
— Тогда зачем вообще было уходить? — произнесла я всё ещё с обвиняющими нотками в голосе. — Балидор всё понял во время бомбёжки? Потому что если так, он мне не сказал.
Гаренше поморщился.
— Нет, — его голос изменился, сделался таким холодным, каким я никогда его не слышала. — Нет, этот dugra-te di aros так и не узнал, кем я был. Я ушёл не поэтому, ilya.
Я вздрогнула, поразившись различиям в его лице и свете.
— Тогда зачем? — спросила я после небольшой паузы. — Ты уже был там. Зачем тебя уводить?
Гигантский видящий расплылся в очередной улыбке, вся его злость испарилась.
— Ну, видишь ли, правда в том, ilya, что босс считает, будто я слишком пристально наблюдаю за тобой. Я нарвался на вопли и потрясание кулаком. Он сказал мне вернуться, сказал, что сделает это сам.
Я фыркнула, и в этом смешке отчасти прозвучало неверие.
— Иисусе. Надеюсь, что ты шутишь.
Гаренше лукаво посмотрел на меня, вскинув тёмную бровь.
— Ну, он не ошибается, ilya, — он жестом показал на моё платье. — В этом ты тоже выглядишь очень сексуально, друг мой. Не будь он рядом, я бы непременно попытался растлить тебя.
Я широко улыбнулась.
— Растлить меня, говоришь?
— Определённо, — сказал он, вновь окинув моё тело взглядом.
Он издал протяжный мученический вздох.
Я расхохоталась, во второй раз хлопнув его по груди.
— То есть, вся эта церемониальность с Высокочтимым Мостом у тебя опять вылетела в форточку? — спросила я. Странно, но его беспардонность казалась приятной переменой отношения ради разнообразия. Я посмотрела на воображаемые наручные часы. — Сколько времени прошло? Тридцать секунд? И ты уже разговариваешь со мной, как с какой-то человечкой, которую можно принудить к оральным услугам?
Он широко улыбнулся.
— А ты бы не прочь, да?
— А у меня был бы выбор? — рассмеялась.
— Само собой, Высокочтимый Мост! — он подмигнул. — Я бы спросил, в какой позе ты хочешь после этого, и согласился бы на ту позу, которая возбудила бы тебя сильнее всего.
Я снова расхохоталась в голос.
— Почтение, Гар. По-чте-ни-е. С кем ты разговариваешь, забыл? Я могу переломить тебе позвоночник… — я щёлкнула пальцами перед его лицом. — Вот так вот запросто.
— Конечно, Высокочтимая Сестра. Мои глубочайшие извинения. Мое почтение включено на полную мощность.
— Конечно. Как же, — улыбнувшись, я обняла его и почувствовала, как горло сдавило. — Чёрт подери. Я скучала по тебе… болван-здоровяк. Хоть ты и сексистский кусок дерьма.
— Сексистский? — озадаченно переспросил он. — Я очень люблю секс, Высокочтимый Мост. Разве мы уже не пришли к выводу, что в этом и есть моя проблема?
Я напоследок крепко сжала его в объятиях, затем отстранилась, подавляя очередной смешок. И всё же я почувствовала, как по мне ударила очередная волна чувств, и отвела взгляд.
Я выдавила из себя улыбку.
— Ты безнадёжен, Гаренше.
Он похлопал меня по плечу гигантской ладонью, пока я вытирала слезы, отвернувшись. Я не позволяла себе думать о нём после Дели. По правде говоря, я думала, что он погиб. А может, я просто не хотела знать наверняка, жив он или нет.
То же самое с Чандрэ, которую я знала ещё дольше.
При этой мысли я почти спросила у него.
Затем поняв, что я не готова услышать плохие новости и передумав, я решила, что этот разговор может подождать.
Но, должно быть, Гаренше услышал меня или увидел образ Чандрэ в моем свете.
— Она тоже с нами.
Я подняла взгляд, вздрогнув.
— Чан?
Его взгляд сделался виноватым.
— Она не была с нами раньше, как я, Высокочтимый Мост. Она пришла к нам после Дели. Она пришла к нему. С тех самых пор сестра Чандрэ работает с нами.
Я кивнула, закусив губу. Не могу сказать, что на самом деле удивилась.
Однако это немного ранило, хоть я и знала, что тут наверняка нет ничего личного.
Через мгновение меня затопило облегчением, как только я осознала важность его слов. Она жива. Чан не погибла. Гаренше не погиб. Оба моих друга не стали сопутствующими потерями при бомбёжке. Суровая боль в моей груди ослабла, и я выдохнула.
Сделав ещё один вдох, я кивнула.
— Хорошо, — сказала я. — Это хорошо. Я рада, что с ней всё в порядке.