Меченосцы
Шрифт:
— Во веки веков.
— Ведите нас в город, — сказал Збышко.
— Никто у вас не отстал?
— Никто.
— Откуда едете?
— Из Прасныша.
— А больше путников не видели на дороге?
— Нет. Но, может быть, найдутся на других дорогах?
— На всех ищут. Поезжайте за нами. Вы съехали с дороги. Правее.
И все повернули коней. Несколько времени слышен был только шум ветра.
— Много гостей в старом замке? — спросил наконец Збышко.
Ближайший верховой, не расслышав, нагнулся к нему:
— Как вы говорите, господин?
— Я спрашиваю, много
— По-старому: хватит.
— А пана из Спыхова нет?
— Нет, но его ждут. Тоже люди поехали встречать.
— С факелами?
— Да разве ветер позволит с факелами?
Но больше они не могли разговаривать, потому что шум метели стал еще сильнее.
— Как есть чертова свадьба, — заметил чех.
Но Збышко велел ему замолчать и поганого имени не произносить.
— Разве не знаешь, — сказал он, — что в такие праздники сила дьявольская слабеет и дьяволы в проруби прячутся? Одного рыбаки под Сандомиром в неводе нашли: в зубах он щуку держал, да как дошел до него колокольный звон, так он и обомлел, а они его палками били до самого вечера. Верно, вьюга сильная, но это по воле Божьей: видно, хочет Господь, чтобы завтрашний день от этого был еще радостнее.
— Эх, были мы у самого города, а все-таки если бы не эти люди, ездили бы мы, пожалуй, и до полуночи, потому что с дороги мы уже сбились, — отвечал Гловач.
— Потому что огонь погас.
Между тем они на самом деле въехали в город. Снеговые сугробы лежали там на улицах такие огромные, что во многих местах почти закрывали окна; потому-то, блуждая за городом, Збышко и его спутники и не могли разглядеть огней. Но зато ветер здесь меньше давал себя чувствовать. На улицах было пусто: горожане сидели уже за ужином. Перед некоторыми домами, несмотря на метель, мальчики с ясельками и с козой пели коляды. На площади также виднелись люди, обмотанные горохового соломой и представлявшие собой медведей, но вообще было пустынно. Купцы, сопутствовавшие Збышке и прочей шляхте, остались в городе, они же поехали дальше, к старому замку, в котором жил князь и стеклянные окна которого весело светились несмотря на метель.
Подъемный мост, перекинутый через ров, был спущен, потому что старые времена литовских нападений миновали, а меченосцы, предвидя войну с королем польским, сами искали дружбы мазовецкого князя. Один из людей князя затрубил в рог, и ворота тотчас были открыты. У ворот стояло десятка полтора лучников, но на стенах и башнях не было ни души, потому что князь позволил страже сойти с них. Навстречу гостям вышел старик Мрокота, приехавший два дня тому назад, и приветствовал их от имени князя, затем он повел гостей в дом, где они могли переодеться, как подобает, к столу.
Збышко сейчас же стал расспрашивать его о Юранде из Спыхова; Мрокота ответил, что Юранда нет, но что его ждут, потому что он обещал приехать, а если бы заболел сильнее, то дал бы знать. Однако навстречу ему выслали верховых, потому что такой метели и старожилы не запомнят.
— Так, может быть, они скоро приедут?
— Должно быть, скоро. Княгиня велела поставить для них миски за общим столом.
Хотя Збышко все-таки немного побаивался Юранда, однако он обрадовался и сказал себе: "Чтобы
Между тем, переодеваясь, он разговаривал с Мрокотой, расспрашивая о здоровье князя, а особенно княгини, которую еще в бытность в Кракове полюбил как мать. И он обрадовался, узнав, что в замке все здоровы и веселы, хотя княгиня очень скучала по милой своей певунье. Теперь ей играет на лютне Ягенка, которую княгиня тоже любит, но не так.
— Какая Ягенка? — спросил с удивлением Збышко.
— Ягенка из Вельголяса, внучка старого пана из Вельголяса. Красивая девушка: лотарингский рыцарь в нее влюбился.
— Так де Лорш здесь?
— А где ему быть? Приехал сюда из лесного дворца и живет, потому что ему здесь хорошо. У нашего князя никогда в гостях недостатка нет.
— Я рад буду его видеть, потому что это рыцарь безупречный.
— Он тоже вас любит. Но пойдемте, а то князь с княгиней сейчас сядут к столу.
И они пошли. В столовой зале пылали камины, за которыми смотрели слуги, зала была полна гостей и придворных. Князь вошел первый в обществе воеводы и нескольких приближенных. Збышко низко поклонился ему и поцеловал руку.
Князь поцеловал его в голову и, отведя немного в сторону, сказал:
— Я все знаю. Сначала я был недоволен, что вы сделали это без моего разрешения, но по правде сказать — некогда было, потому что я в то время был в Варшаве, где хотел провести и праздники. Уж известное дело: ежели женщина за что возьмется, так и не спорь, потому что ничего не добьешься. Княгиня вас любит как мать, а я всегда предпочитаю ей угодить, нежели с нею спорить, чтобы не заставить ее огорчаться и плакать.
Збышко еще раз низко поклонился князю.
— Дай бог сослужить за это службу вашей милости.
— Слава ему, что ты уже здоров. Расскажи же княгине, как благосклонно я тебя принял, она обрадуется. Боже мой, ее радость — моя радость. Юранду я тоже замолвлю за тебя слово и думаю, что он даст разрешение, потому что он тоже любит княгиню.
— Если бы он не захотел отдать Данусю — все равно мое право сильнее.
— Твое право сильнее — и он должен согласиться, но благословения вам может не дать. Насильно благословить его никто не заставит, а без родительского благословения нет и Божьего.
Услышав эти слова, Збышко опечалился, потому что до сих пор об этом не подумал. Но в эту минуту вошла княгиня с Ягенкой из Вельголяса и с другими девушками. Збышко поспешил поклониться ей, она же встретила его еще ласковее, чем князь, и сейчас же стала ему рассказывать об ожидаемом приезде Юранда. Вот и миска для них поставлена, и люди высланы, чтобы проводить их среди метели. С рождественским ужином больше уже нельзя ждать, потому что "государь" этого не любит, но они, вероятно, приедут раньше, чем ужин кончится.