Меченый (Заступник) (др. перевод)
Шрифт:
— Неплохо. — Она присела на низкий табурет рядом с креслом Бруны, чтобы древняя травница лучше слышала. — Суставы у Седого Йона болят, но душой он по-прежнему молод. Я дала ему свежую сладкую мазь. Смитт еще не встал с постели, но кашляет меньше. Думаю, худшее позади.
Она продолжила рассказывать об обходе. Старуха молча кивала. Бруна перебивала, если хотела что-то добавить, но в последнее время это случалось все реже.
— Это все? — спросила Бруна. — А как насчет утренней свары на рыночной площади, о которой
— Идиотская выходка!
Бруна отмахнулась:
— Мальчишки есть мальчишки. Даже когда вырастают. Похоже, ты неплохо с ними справилась.
— Бруна, они могли поубивать друг друга!
— Пфф! Ты не первая хорошенькая мордашка, из-за которой дерутся мужчины. Хочешь верь, хочешь нет, но когда я была в твоем возрасте, из-за меня тоже переломали немало костей.
— Ты никогда не была в моем возрасте, — поддела ее Лиша. — Седой Йон говорит, что тебя звали каргой, когда он только учился ходить.
Бруна хмыкнула:
— Звали, звали. Но допрежь того у меня были такие же пышные и гладкие сиськи, как у тебя, и мужчины дрались, как подземники, чтобы их пососать.
Лиша пристально посмотрела на Бруну, пытаясь разглядеть под шелухой лет молодую женщину, но безуспешно. Даже с учетом преувеличений Бруне было никак не меньше сотни. Точный возраст она не называла и отговаривалась, будто перестала считать, разменяв век.
— В общем, лицо у Марика разнесло, но завтра он вполне может выступить в путь, — закончила Лиша.
— Ну и славно.
— Ты придумала, как вылечить мальца госпожи Джизелл?
— А что бы ты ей посоветовала?
— Понятия не имею.
— Неужели? Ну же, что бы ты посоветовала Джизелл на моем месте? Не притворяйся, будто не размышляла.
Лиша глубоко вдохнула.
— Думаю, чернокорень пошел мальчику не впрок, — ответила она. — Его надо отменить, кишки вскрыть и промыть. Разумеется, есть еще исходная болезнь. Жар и тошнота могут оказаться обычной простудой, но расширенные зрачки и рвота говорят о другом. Я бы предложила монастырник, лесные сережки и молотую гадючью кору с осторожным повышением дозы в течение хотя бы недели.
Бруна смерила ее долгим взглядом и кивнула:
— Собирай вещи и прощайся с друзьями. Ты сама посоветуешь это Джизелл.
Глава 14
Путь в Энджирс
326 п. в
Эрни заглядывал в хижину Бруны ежедневно, не делая исключений. В Лощине было шесть метчиков: и у каждого — по подмастерью, но Эрни никому не доверял благополучие дочери. Маленький бумажник был лучшим метчиком в Лесорубовой Лощине, и все это знали.
Вестники часто привозили ему из дальних краев подарки для дочери — книги, травы, кружево ручной работы. Но Лиша ждала отца не из-за этого. Она крепче спала под защитой надежных отцовских меток, и видеть его счастливым в последние семь лет было лучше любого подарка. Разумеется, Элона и сейчас причиняла ему немало горя, но меньше, чем прежде.
И все же сегодня, глядя, как солнце ползет по небу, Лиша обнаружила, что боится визита отца. Ему будет нелегко пережить разлуку.
Как и ей. Она черпала силы в любви и поддержке Эрни, когда становилось особенно тяжело. Что ждет ее в Энджирсе без него? Без Бруны? Кто разглядит живого человека за передником с карманами?
Но как бы она ни боялась одиночества в Энджирсе, намного сильнее страшило то, что она, ступив в большой мир, уже никогда не захочет вернуться в Лесорубову Лощину.
Увидев на тропинке отца, Лиша осознала, что плачет. Она вытерла глаза, ослепительно улыбнулась и нервно разгладила юбки.
— Лиша! — Эрни распахнул объятия. Девушка с благодарностью упала в них, сознавая, что, возможно, больше никогда не прижмется к отцовской груди.
— Все в порядке? — спросил Эрни. — Я слышал, на рынке вышла заварушка.
В таком маленьком поселке, как Лесорубова Лощина, новости разлетались мгновенно.
— Ерунда, — ответила Лиша. — Я обо всем позаботилась.
— Ты заботишься обо всех. — Эрни стиснул дочь в объятиях. — Не представляю, как бы мы без тебя обошлись.
Тут Лиша разрыдалась.
— Тише, тише. — Эрни смахнул слезу с ее щеки. — Вытри глазки и пойдем в дом. Я проверю метки, и мы поговорим обо всем, что тебя беспокоит, за твоим чудесным рагу.
Лиша улыбнулась:
— Мама по-прежнему кормит тебя угольками?
— Либо еда еще бегает.
Лиша рассмеялась и принялась накрывать на стол, пока ее отец проверял метки.
— Я еду в Энджирс, — сообщила Лиша, когда миски опустели. — Буду учиться у бывшей ученицы Бруны.
Эрни помолчал.
— Понятно, — наконец сказал он. — Когда?
— Вместе с Мариком. Завтра.
Эрни покачал головой:
— Я не позволю своей дочери провести неделю в чистом поле наедине с вестником. Найму караван. Так безопаснее.
— Обещаю остерегаться демонов.
— Меня беспокоят не только подземники, — многозначительно произнес Эрни.
— Я в состоянии справиться с вестником Мариком, — заверила его Лиша.
— Отбиваться от мужчины глухой ночью — не то же, что разнимать драчунов на рыночной площади. Ослепить вестника — подписать себе смертный приговор. Всего пару недель, прошу тебя.
Лиша покачала головой:
— Я должна спасти больного ребенка.
— Тогда я поеду с тобой.
— Никуда ты не поедешь, Эрнал, — встряла Бруна. — Лиша должна справиться сама.