Мечта дилетантов
Шрифт:
– Мне присылает его моя мама, – признался Дронго.
– Вы ее очень любите?
– Конечно. После смерти отца ей пришлось тяжело. Очень тяжело. Я вообще полагаю, что это отдельная тема, когда живешь с человеком всю свою жизнь, а потом вдруг остаешься один. В старых сказках, говоря о счастливых людях, рассказывают, что они долго жили вместе и умерли в один день. Тяжелее всего обычно тем, кто остается.
– Я вас понимаю, – кивнула Сабина, – все время хочу вас спросить. Правильно ли мы сделали, что приехали сюда. Я думаю, что нам нужно было поехать туда, где произошло убийство. Или хотя бы на квартиру
– Именно поэтому мы и не поехали туда, – объяснил Дронго. – Иначе нам пришлось бы отвечать на массу ненужных вопросов. Откуда мы узнали об этом происшествии, почему мы занимаемся параллельным расследованием, почему я сегодня был у Алдоны и о чем мы говорили? Нам все равно зададут эти вопросы, но будет лучше, если они сами нас найдут и нам позвонят. У вас включен мобильный телефон?
– Конечно.
– В таком случае нам нужно немного подождать.
– Я думала позвонить в Баку и сообщить о смерти Алдоны. Она была нашей родственницей.
– Ни в коем случае. Тогда придется объяснять следователю, откуда мы знаем об этом убийстве и почему мы сразу туда не приехали. Это как раз тот случай, когда лучше не нервничать и сидеть спокойно. Вы очень переживаете из-за ее смерти?
– Я даже чувствую себя немного виноватой. Хотя она наговорила мне столько гадостей. Но сейчас я ей все прощаю. Вы должны понять мое состояние. Она была женой моего дяди.
– Боюсь, что в последнее время она об этом часто забывала, – мрачно заметил Дронго. – Я не хотел вас травмировать, но она сразу заявила мне, что собирается разводиться с вашим дядей.
– Зачем вы так говорите? – встрепенулась Сабина.
– Потому, что это правда.
– Не нужно так говорить. И обещайте мне, что ничего не скажете моему дяде. Ему будет очень больно. Он ее по-настоящему любил.
– Это правда. И именно из-за этой любви он и пострадал.
– Разве это плохо, когда человек страдает из-за большой любви?
– Это не плохо, но опасно. Любые слишком сильные эмоции плохи тем, что мы попадаем в зависимость от них. Любовь, гнев, зависть, ненависть, ревность, месть – целый букет сильных чувств, которые начинают диктовать нам другое поведение, изменяя наш образ жизни.
– Вы не верите в любовь?
– Я не верю в гармонию, – вздохнул он.
– В каком смысле? – не поняла Сабина.
– Мы приходим в этот мир одни и уходим в одиночку. Я только что вспомнил о своей матери. Даже прожив рядом с мужчиной больше полувека, она остается одна и живет воспоминаниями. Гармония невозможна. У каждого из нас в сердце свое убежище, куда мы никого не пускаем, даже самых близких людей. И есть свое кладбище, где хранятся портреты только самых родных людей. О существовании которых ваш партнер может даже не подозревать. Вы знаете, почему я абсолютно убежден, что Паушкин не мог интересовать Алдону ни в каком качестве? Дело даже не в том, что она стала супругой вице-президента банка, а он по ее параметрам был мелким клерком. Дело в том, что она могла рассказывать о нем и своему мужу, и своему возможному любовнику. Значит, она не ценила эти чувства, не берегла их и совсем не уважала Паушкина. Такой человек не мог стать новым героем
– Значит, вы не верите в любовь, – вздохнула Сабина.
– Вы меня не поняли. Я верю в любовь, но не верю в идеальную гармонию. Мы все слишком разные. Каждый в ответе сам за себя. И у каждого своя жизнь, даже если мы проживаем ее рядом друг с другом.
– Все равно обидно, – ответила она.
– Вы так говорите, словно вам пятнадцать, а не тридцать пять.
– В пятнадцать я была максималисткой, но после развода стала совсем другой. Наверно, более мудрой. Или более рациональной. Сколько раз я встречала мужчин, которые могли мне понравиться. И каждый раз что-то отталкивало меня от них. У одного была нечищенная обувь, другой был плохо выбрит, третий был невыносимо скучен.
– При желании можно найти недостатки у любого человека, – усмехнулся Дронго.
– Я это сейчас делаю, – сообщила она.
– Что именно?
– Ищу ваши недостатки.
– Тогда понятно. Нашли?
– До этой минуты нет. Но вы меня разочаровали. Вы не верите в любовь.
– Я же вам объяснил.
– А свою жену вы любите?
– Конечно.
– Говорят, что она итальянка?
– Да. Из древнего рода князей Вальдано.
– Я ей немного завидую.
– Боюсь, что не стоит. Представьте меня в качестве идеального мужа. Не получится. Я мотаюсь по странам, вмешиваясь в какие-то дела, провожу частные расследования и этим зарабатываю себе на жизнь.
– Судя по квартирам в Москве и в Баку, вы не очень нуждаетесь...
– С голода я, конечно, не умираю. Но дело даже не в этом. Я как вечный жид, обречен на одиночество. И моя жена это, похоже, уже давно поняла. Мне комфортнее, когда они там, а я здесь. Один и независим, иначе я буду слишком зависеть от них и не смогу ничего сделать. Помните «Крестный отец»? Как сказал дон Карлеоне. «Обычно бьют по самым близким людям». Вот так.
– Мне даже стало ее жалко.
– В таком случае пожалейте меня.
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Учтите, что этот вопрос вам задаст Сабина Корренс, а не Сабина Абасова. Разницу вы понимаете?
– Улавливаю.
– Что бы вы сделали, если бы я сейчас поднялась и сняла свой халат. Только честно. Глядя мне в глаза.
Он отвел взгляд. На такие вопросы у него не было ответов.
– Это нечестно, – сказал он, – вы же знаете, что это нечестно. Моя мама дружила с вашей бабушкой, я занимаюсь делом вашего дяди...
– Вы не ответили на мой вопрос. Его задала Сабина Корренс, гражданка Германии и разведенная жена Хайнца Корренса.
– Я все понимаю. Но если честно... я бы принес вам другой халат. Арабский. Может, в нем вы были бы похоже на арабскую женщину.
– Не хотите отвечать. У нас ведь с вами не такая большая разница.
– Не хочу. И вы должны меня понимать. Я не тот мужчина, который может вести себя как-то иначе. Это было бы подлостью с моей стороны. Воспользоваться ситуацией. Давайте сначала разберемся с тем, что с нами происходит, а потом будем решать наши личные проблемы.
– Вы боитесь?
– Да. Боюсь, что у нас не будет времени на подобные «игры». В любой момент могут позвонить и нам придется ехать к вашему дяде.