Мечта дилетантов
Шрифт:
– Есть. Три звонка. И все три днем.
– Подожди. Посмотри внимательно, там должно быть указано время. Я уверен, что последний звонок был в районе семи.
– Точно. В семь ноль четыре.
– А другие? Называй мне точное время.
– Один был в три часа дня. В три одиннадцать. Другой в пять пятнадцать.
– Именно с этого номера, который неизвестный Петров засекретил, чтобы он не высвечивался на дисплеях тех аппаратов, куда он звонил.
– Верно.
– Извините меня, – сказал Дронго, обращаясь к Сабине, – но мне кажется это очень важным.
– Я вас понимаю. Не беспокойтесь.
– Посмотри
– Я смотрю. Седьмого было четыре звонка. Называть время?
– Не нужно. У тебя осталась копия звонков на мобильный телефон Абасова?
– Конечно. Я всегда делаю копию. Ты сам много раз напоминал мне об этом.
– Она у тебя под рукой?
– Да. Что тебе нужно?
– Посмотри, когда звонили с первого телефона Абасову. Именно в эти дни.
– Седьмого вообще не звонили. И восьмого тоже. Зато девятого – два раза. Подожди. Здесь два звонка утром.
– Звонили Абасову? – уточнил Дронго.
– Да. Два раза утром. В десять и в половине двенадцатого.
– Все правильно, – подумал Дронго, – именно девятого улетел Паушкин. Я даже представляю, как это было. В десять позвонила неизвестная доброжелательница, которая сообщила об отсутствии Паушкина на работе. Абасов бросился проверять и уточнил, что тот улетел. В половине двенадцатого она позвонила чтобы еще раз напомнить Абасову об отсутствующем Паушкине. Или убедиться, что он действительно улетел. А в час дня он уже вылетал в Санкт-Петербург к своей супруге.
– Я все понял, – сказал Дронго, – спасибо за информацию. Пришли мне вторую распечатку домой. Я немного над ней поработаю.
– Обязательно. Передам вниз, в охрану. Успехов.
– До свидания.
Сабина взглянула на него.
– Первый раз вижу, как вы по-настоящему работаете, – сказала она. – У вас даже выражение лица стало другим. Более жестким, требовательным и взгляд не такой мягкий, как всегда. Более острый, я бы даже рискнула сказать, жесткий.
– Все подтверждается, – мрачно сообщил Дронго, – кто-то намеренно выводил вашего дядю из состояния равновесия.
– Алдона?
– Не похоже. Боюсь, что она тоже ничего не подозревала. Их обоих использовали.
– Так не бывает. Кто-то из них должен был догадаться.
– Не обязательно. Классический пример – трагедия Шекспира. Ни Отелло, ни Дездемона, ни Кассио даже не подозревали, что составляют собой любовный треугольник, который был только в сознании Яго.
– Вы хотите сказать, что Алдона – наша Дездемона, а теперь мы должны найти Яго? – сердито спросила Сабина.
– Нет, – улыбнулся Дронго, – конечно, нет. На Дездемону она явно не тянет. Но Яго определенно существовал. Я попросил друзей сделать распечатки с мобильных телефонов вашего дяди и его супруги. Посмотрите, что получается. Восьмого числа Алдона и ее подруга улетают в Санкт-Петербург. На следующий день Паушкин получает краткосрочный отпуск. Никто не знает, что он полетит в Новосибирск, где живет его первая супруга и их дочь. Он улетает, а неизвестный доброжелатель сообщает Абасову о том, что Паушкин улетел в Санкт-Петербург. Представляете состояние своего дяди? Он пытается узнать, куда и зачем улетел Паушкин, но ему объясняют, что это всего лишь краткосрочный отпуск, чем окончательно выводят его из себя. Через полтора часа опять звонок этой доброжелательной сволочи, которая уточняет, как именно себя
– Кто дал отпуск Паушкину?
– Я узнавал. Заявление подписал сам Гельдфельд. Но наверняка ему кто-то принес эти документы.
– Что было потом?
– После возвращения в Москву ваш дядя нанимает частных детективов, чтобы они следили за Алдоной и Паушкиным.
– Какой молодец. Неужели он действительно так поступил?
– Боюсь, что да. И это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Оба наблюдателя сообщили о встрече Алдоны и Паушкина в отеле «Марриот Аврора». Абасов спешит туда. Он не знает, что в этот день по другому телефону звонят его супруге. Два звонка днем, очевидно, с предложением о встрече. И затем звонок ровно в семь часов вечера. В семь часов четыре минуты. В этот момент Алдоне предлагают срочно уйти. Все готово для трагедии. Заказан номер по кредитной карточке Паушкина. Нож уже лежит в комнате. Остается довести Абасова до нужной черты, после которой он потеряет всякий контроль над собой. Что они и сделали.
– Почему вы все время говорите «они»?
– По моим расчетам их должно быть двое. Мужчина и женщина. Мужчина – сотрудник банка, который знает об отъезде Паушкина и, возможно, является убийцей Файзулина. А женщина звонит все время Абасову, чтобы вывести его из состояния равновесия. Остается узнать, кто звонил четырнадцатого Алдоне. Кто назначил ей свидание в отеле и приказал ей быстро оттуда уезжать. Я даже думаю, что не приказал, а перезвонил и сообщил, что ждет в другом месте. Ничего не подозревающая Алдона покинула отель, куда через полчаса приехал ее муж.
– Страшные люди, – прошептала Сабина, – но зачем они это придумали? Только для того, чтобы скомпрометировать моего дядю? Или развести их? Может, это человек, безумно влюбленный в Алдону?
– Любовь облагораживает, – возразил Дронго, – а организаторы этого преступления люди достаточно подлые и бесчувственные. Я не думаю, что даже ради высокой любви можно идти на подобную подлость. Здесь должны быть совсем иные мотивы – корысть, зависть, месть, деньги. Возможно, хотели устранить вашего дядю как возможного конкурента. В таком случае любая идея по его устранению может показаться разумной.
– Но зачем? Кому мог мешать мой дядя?
– Если конкретно, то есть кандидатуры. Например, Ребрин Дмитрий Григорьевич. Он первый вице-президент банка, и все знают, что у него есть серьезные проблемы со здоровьем. По договоренности с президентом банка Ребрин должен был уйти в конце года. А на его место планировалось перевести Абасова. Можете себе представить, как именно Ребрин неневидел своего преемника и не хотел уходить.
Она прикусила губу.
– Я об этом не знала, – призналась Сабина.
– Затем начальник отдела Вячеслав Константинович Орочко. После того как Абасова арестовали, именно Орочко было решено выдвинуть новым вице-президентом банка. Я думаю, что так и будет. Во всяком случае сегодня на прием вместе с руководителями банка пришел и Орочко.
– Какой мерзавец. Он хотел подсидеть моего дядю.
– Это пока не доказано. Но умысел у него мог быть. И очень побудительный мотив. Место вице-президента банка. Все знали, как Гельдфельд относился к вашему дяде и было принято решение скомпрометировать его любым способом, чтобы избавиться от конкурентов.