Мечта империи
Шрифт:
– Там есть имя Гая. Оно занесено в самый черный, самый страшный список.
– Это невозможно. Кто его занес?
– Я. – Марк выпустил руку Фабии и вновь опустился на скамью. – Лучше сядь со мной рядом и посиди, полюбуйся на цветущие розы.
– Ты не хочешь его спасти? – Она присела на краешек мраморной скамьи, все еще не желая смириться.
– Я не могу. Он сам приговорил себя к смерти. И нас вместе с собою. Все, что нам остается, это смотреть на удивительные розы и наслаждаться их красотою. У нас появится иллюзия бесконечности прекрасного.
Актер вновь взял верх. Он говорил и любовался красотой своего голоса и удивительным тембром его звучания. И сожалел, что уже не сыграет роль Траяна Деция, быть может, самую лучшую роль в жизни.
– Это я пожелал, чтобы Гай вернулся. Я купил клеймо у Вера. И вот – желание исполнено.
Налетевший ветер качнул огромный алый цветок. И красавица-роза вдруг ссыпала лавиной алые лепестки на дорожку, явив глазам жалкую нагую сердцевину.
– Как странно боги исполнили твое желание, – тихо сказала Фабия.
– Боги сделали, что я просил. Гай вернулся. И теперь мне больше нечего желать.
Обычно Марция вставала поздно. Но в это утро она проснулась на рассвете. Был странный звук: ей почудилось, что кто-то звал ее по имени. Но при этом ее имя звучало как чье-то чужое. И голос чужой, неприятный. В чем-то таком уверенный, во что Марции верить не хотелось. Она открыла глаза и только тут почувствовала холод: одеяло исчезло, она лежала на постели нагая.
Вновь раздался тот же глумливый и одновременно уверенный голос:
– А ведь ты ждала меня, Марция, ты шептала мое имя во сне. Ты желала меня.
Она повернула голову. Перед нею стоял Бенит, нагой и возбужденный. Он улыбался и смотрел на нее с видом победителя. Она испугалась, как девчонка, которую развратник подкараулил в темном саду. Рванулась встать, Бенит не позволил – навалился на нее, одной рукой обхватил, второй мгновенно накинул на запястья веревки. Напрасно она извивалась и пыталась вырваться. Не прошло и минуты, как руки ее были крепко-накрепко привязаны к изголовью кровати. О боги, почему она так унизительно слаба? Ведь она всегда почитала себя сильной…
– Приятно слушать, как ты зовешь меня снова и снова, и губы твои шепчут: «Бенит, любимый, приди ко мне…»
Он уселся на край кровати и медленно провел пальцем по животу и ниже, к холму Венеры. Она спешно сдвинула колени.
– Ты лжешь, – выдохнула она, вся дрожа.
– Ты ошибаешься, милая Марция, я никогда не лгу! Я говорю правду, и от моей правды у многих начинает свербеть во всех местах. И правда в том, что ты, Марция, потаскуха!
– На помощь! – заорала она и опять безуспешно рванулась. И вновь веревки опрокинули ее на постель.
– Кого ты зовешь, Марция? – Бенит недоуменно передернул плечами. – Может быть, Элия?
Он не мог не знать, что Элия уже третий день разыскивают все вигилы Империи.
– Котта! – Марция наделась, что старый слуга услышит ее.
Ее крик привел Бенита в восторг:
– Котта ушел за покупками, дорогая Марция. Он – образцовый слуга и не дрыхнет до полудня. Твоя служанка направилась к любовнику. Почему бы и нам не предаться Венериным утехам?
В этот раз Бенит говорил правду – никого не было в доме.
– Что тебе надо? Выкуп? Я заплачу… Отпусти меня… – попросила она заискивающе.
– Зачем отпускать? Неужели ты не хочешь трахнуться? Почувствуй, что значит – объятия полноценного мужчины. После того, как тебя обнимал безногий калека.
– Элий не калека…
– Ты хочешь меня, и врешь, что не хочешь.
Он раздвинул ее колени. Она почти не сопротивлялась. Бенит овладел ею грубо, стараясь причинить боль. Она закрыла глаза и замерла, кусая губы.
– Эй, так не выйдет! – засмеялся Бенит. – Так я могу трахать тебя три часа. Представляешь, что станет с твоими руками?! Подыграй мне, красотка, и все кончится гораздо быстрее. Говорят, ты знаешь толк в искусстве любви, Марция, и Руфин заплатил десять тысяч сестерциев за одну ночь с тобой.
Она вновь рванулась, будто не понимала, что у нее просто нет сил сбросить тело Бенита.
– Вот так-то лучше! Обожаю подобные фокусы! А ну еще раз! Еще разок! Ну же! Ну!
Его смех, переходящий в визг, невозможно было слушать, и она бессильно щелкнула зубами, будто в самом деле надеялась укусить, пока его тело билось в сладострастных судорогах Венериного спазма. Отфыркиваясь, он оттолкнул ее и поднялся.
– Давненько я не получал такого удовольствия. И ты тоже. Признайся, с Элием у тебя ничего подобного не было? А? Признайся…
– Не было ничего подобного, – покорно подтвердила она.
Он стал одеваться.
– Развяжи меня, – попросила Марция.
– Нет уж. Зачем? Кто-нибудь другой развяжет. Меня здесь не было, дорогая Марция. Я тебе приснился. Кстати, ты кого-то ждешь? Кто-то должен прийти утром?
Он обернулся к ней, и тут она увидела в руках у него кинжал. Кинжал Цезаря. Бенит держал его, обмотав рукоять платком.
– Мои руки… – простонала она.
– Ах, ты боишься за свои ручки, наш милый скульптор. Твои пальчики, которые меценаты называют боголюбимыми?
Бенит наклонился над нею. Лезвие кинжала было возле ее горла.
– Ведь кто-то мог угрожать тебе этим кинжалом.
Острие коснулось кожи. Укол, будто укус комара. Капля крови, щекоча кожу, стекла по шее. Марция замерла. Нет, он не убьет ее, он только разрежет веревки и…
Бенит швырнул кинжал рядом с Марцией.
– Ты умная девочка. И ты – шлюха. Представь, Руфин умрет. Императором будет Александр. Ты будешь ваять его бюсты. Его идиотская физиономия будет смотреть на римлян с каждого угла. Неужели у тебя нет модели получше? Напряги свои извилины, Марция. Скажи мне спасибо за чудесный план. А я тебе помогу…