Мечты прекрасных дам
Шрифт:
– Мой дорогой, – сказал доктор Скофилд, – мы не можем быть им всем няньками!
Значит, скорей всего, ему предстоит умереть в рабстве и в одиночестве?
– Жизнь сложная штука, мистер Боггз, – сказал Гудчайлд. – Кто из нас может знать, что ждет его завтра?
– Если вас так волнует их будущее, мистер Боггз, вы в любой момент можете отказаться от сотрудничества с нами, – сказал Джеймс.
– Нет, отчего же, включите меня в свою компанию, – сказал Эли, протягивая руку, чтобы скрепить соглашение. Они все по очереди пожали ее. – Всякая мораль побоку, раз зашла речь о десяти процентах с большой суммы!
Когда они вышли на улицу, Черный Сэм спросил у него негромко:
– Ты все время говоришь загадками, босс. Так ты участвуешь в этой афере?
– Еще как участвую, – сказал Эли. – Дай мне только поднять якоря, я задам этим ублюдкам такую трепку! Их потом родная мамочка не признает!
– А китайцы?
– Я отправлю их восвояси, парень. Пусть отправляются домой, в Китай.
28
Когда Джеймс занимался торговлей желтым товаром, он обычно оставался на острове Грин на ночь в домике неподалеку от барака. И поэтому Милли не удивилась, увидев его на следующее утро в саду «Домика отдыха», он шел к ней вместе с мистером Сунгом. Она занималась розами и распрямилась, чтобы поздороваться. Джеймс внимательно оглядел ее и подумал, что от той робкой неуклюжей девочки, с которой он когда-то встретился, не осталось и следа. Ее розовое платье удивительно шло ей, подчеркивая безукоризненную и соблазнительную фигуру.
– Как Мами? – спросил он, проявляя необычный для него интерес.
– Могло бы быть и получше, – ответила Милли.
– Она уже не так хорошо, как раньше, справляется с работой, верно?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Именно то, что сказал. Факт остается фактом – она не в состоянии справляться со своими обязанностями.
Сжав розу так, что ее шипы поранили ее ладонь, Милли повернулась к нему.
– Разумеется, люди работают не так споро, когда болеют. Но я помогаю, и мне кажется, я неплохо с этим справляюсь.
– Помогать экономке – не твое дело. Во всяком случае я поместил объявление о том, что нам Требуется экономка.
– Что ты сделал?
– В «Чайна Мейл». Несколько дней назад.
– И до сих пор никто не откликнулся?
– Ну почему же? Ко мне в клубе уже обращалось несколько человек.
Она не знала, что сказать. А Джеймс продолжал:
– И у меня имеется прекрасный кандидат!
– Кто же это?
– Воспитанница китайского монастыря.
– И ты хочешь сказать, что взял новую экономку, даже не дав мне на нее посмотреть?
На его виске сильно пульсировала жилка.
– Да, она, конечно, слишком юна, но очень толковая. Она придет к тебе на следующей неделе.
– Ты что-нибудь о ней знаешь?
– У нее прекрасные рекомендации – несколько лет тому назад она работала у монахинь в миссионерской католической школе на Перл Ривер. Это благовоспитанная девушка, у нее есть брат, он буддистский монах на острове Лантау.
– Она захочет обратить нас в свою веру, – недовольно проговорила Милли. – Ты мог бы сообщить об этом и раньше. В конце концов, хозяйка дома все же я.
– Ты не так уж много обременяла себя домом и хозяйством.
– Возможно, поначалу так оно и было, однако с тех пор я немного выросла.
– Это я уже заметил. – Джеймс посмотрела на огромные окна спальни, выходящие в сад. – И если честно, то я думаю, что, может быть…
– Нет! – сказала Милли.
Лишь однажды Милли была близка к осуществлению своих девичьих грез – и это было с юным Томом Эллери. Но кроме него жил в ее мечтах еще один человек – Эли Боггз, несмотря на все его недостатки. Почему именно в ту ночь она не заперла дверь, ведущую из сада в ее спальню?
Чуть позднее она встретила в саду Мами, та с радостным видом что-то напевала, Милли просто не поверила своим глазам.
– Ты вроде бы у нас болеешь? – сказала она.
– Роднуша, – ответила Мами, – мне так легко, как будто я хожу по облакам!
– Что произошло? Еще вчера ты буквально умирала.
– А теперь мне лучше, потому что я чувствую, как будто мой Растус вернулся ко мне. У тебя когда-нибудь было такое чувство – как будто снова возвращаешься к жизни? – Глаза Мами расширились. – Я встретила мужчину! – добавила она.
– Что?
– С моря приплыл мужчина и говорит мне: «Миссис, я еще никогда не видел такой замечательной женщины».
Милли так и ахнула.
– Мужчина? Здесь, на острове Грин? Что ты плетешь?
– Нет, правда. Высокий – футов шести ростом, такой же черный, как Растус Малумба, а от его улыбки можно просто сойти с ума!
– Мами, у тебя видения!
Мами всплеснула руками и радостно закружилась, глядя в небо:
– Ты права, роднуша. Представляешь – я кладу на могилу Растуса цветы и вдруг вижу, что возле меня стоит большой черный незнакомец. И знаешь что?
– Что?
– Ну сначала я подумала, что это сам Растус, но это был парень, который упал с корабля и приплыл на берег. Помнишь, как мы вчера видели несколько джонок? Они плыли на север? – Милли кивнула, и Мами продолжала: – «Женщина, – говорит мне этот черный парень, – я не видел таких как ты уже тысячу лет Не хочешь ли прогуляться в сторону Ванчай? Потому что про таких как ты говорится в Библии, в «Песне Песней». Ты читала Библию?» «Спрашиваешь!», – говорю я. «Так почему ты стоишь у могилы?», спрашивает он опять, и я рассказала ему о моем Растусе, о том, что он умер уже шесть лет тому назад, и он говорит – представляешь, какой нахал: «Он уже шесть лет как умер и похоронен, женщина, а я жив и здоров».
Мами смущенно засмеялась и прошептала:
– Ты считаешь, что я поступила ужасно?
– Смотря что произошло потом, – сказала Милли.
– Я взяла да привела его к себе, напоила его чаем – ведь его всего трясло от холода: ему пришлось спасаться вплавь. И знаешь, что случилось потом?
– Надеюсь, ты не будешь меня шокировать?
– Этот беспутный негодяй меня поцеловал! Представляешь!
– Отлично! – сказала Милли. Голос Мами упал.
– Потом еще раз… и мне подумалось, что мой Растус не одобрил бы этого.