Мечты прекрасных дам
Шрифт:
Их первый поцелуй был робким, неуверенным, она не сразу отозвалась на него, но постепенно ее отклик становился все сильнее и сильнее, пока все вокруг не померкло – запахи, звуки. Милли впервые испытала это неизъяснимое блаженство: когда ты принадлежишь мужчине. В юности она ужасно боялась этого момента, но теперь, задыхаясь от страсти, Милли вспомнила давние девичьи страхи и любопытство и улыбнулась, ибо она и представить себе не могла, какое это счастье и восторг.
Потом, когда Эли спал, лежа рядом с ней, Милли поднялась, подошла к ручью и ополоснула лицо и волосы. Эли, обнаружив, что ее нет рядом с ним, приподнялся и протянул к ней руки. Она вернулась к нему и опустилась на колени рядом с ним. Он опять привлек ее к себе, так что его губы почти касались ее губ, и произнес:
– Я люблю тебя. Я полюбил тебя сразу, как только увидел.
Этого было достаточно. Больше ей ничего не надо. И, услышав эти слова, она успокоилась, легла рядом и заснула.
29
– И когда португальская полиция собирается арестовать Эли Боггза? – спросил Янг.
Этот разговор произошел через несколько дней. Янг пришел из монастыря на Лантау повидаться с сестрой. Анна встретилась с ним на борту своего сампана «Цветок в тумане».
– Ну об этом пусть думает теперь да Коста, – отрезала Анна. – Я отвела его на пороховой завод. Остальное зависит от него.
– И когда этот пират окажется за решеткой, ты прекратишь свои дела?
– Братишка, – сказала она, касаясь его щеки, – разве я когда-нибудь говорила тебе неправду? Я просила тебя помочь мне убивать пиратов и бандитов, и ты делал это, за что я тебе благодарна. Но теперь мы выполнили свою миссию.
– Я совершал убийства, и сердце мое разрывается на части, – сказал Янг, прикрывая лицо полой своего оранжевого одеяния. – И моим наказанием будут вечные муки. Так говорит мой Господин в Колокольной Башне.
– Если ты веришь во всю эту чепуху, то ты еще больший дурак, чем я думала, – рассердилась Анна. – Разве крестьянам в Фу Тан теперь не лучше живется?
Янг кивнул, вытирая глаза.
– Значит, радуйся, что мы выполнили свой долг, братишка. А теперь не мешай мне, у меня есть кое-какие дела. Завтра, если повезет, я опять начну работать по дому.
– Ты возвращаешься к монахиням в католическую миссионерскую школу? – Янг радостно обнял сестру. – Сестренка, это же замечательно!
– Идиот! Да по мне лучше умереть, чем снова тереть у них полы. Нет, я нашла другую работу.
– Уборщицей?
– Ты и впрямь дурак! Я буду помощницей экономки. Все, больше никакой уборки. С меня хватит унижений, больше я не собираюсь ползать на коленях. И если бы у тебя было больше здравого смысла, ты бы последовал моему примеру.
– Золотая Сестренка, но в унижении сила, а не слабость.
– Тогда можешь считать моим богом Дьявола, поскольку я со всеми этими глупостями решила покончить, – сказала Анна. И при ярком утреннем солнце ее лицо исказилось от ненависти.
– И когда ты приступаешь к своей новой работе? – со вздохом спросил Янг.
– Надеюсь, дня через два. Сегодня я встречаюсь с хозяйкой дома.
– Где?
– На Виктория Пик в доме, который называется «Английский особняк».
Янг, обрадованный тем, что ее ждет благополучное будущее, больше ни о чем не спрашивал.
Мами вошла в гостиную «Английского особняка» с мрачным выражением лица.
– Явилась новая помощница, мисс Милли.
– Пригласи ее сюда.
– Мне кажется, она нам не подходит.
– Это мне решать, Мами.
– Она едва достает мне до плеча.
– Рост не имеет никакого значения.
– И вообще она китаянка, имей в виду.
– Я знаю. Мистер Уэддерберн уже разговаривал с ней в Клубе.
– И вообще эти попрошайки-недомерки плохо работают.
– Приведи ее сюда!
Мами зарыдала, закрывая лицо фартуком.
– Мисс Милли, я просто не могу в это поверить. Неужели кто-то вам наплел, будто я плохо работаю?
– Мами, но это же только временно, пока ты окончательно не поправишься!
– И пахнет от нее тоже как-то странно. Милли поднялась с кресла.
– Ладно. Оставайся здесь, а я встречусь с ней в саду. Анне так и пришлось ждать в саду у фонтана. Глядя на нее, Милли подумала, что ей редко приходилось видеть столь красивую девушку.
Анна Безымянная была одета в белое платье, какие носят молодые девушки из общины Непорочной Девы – покровительницы миссионерской школы в Фу Тан. Ее густые волосы, черные и блестящие, были стянуты на затылке черной лептой, что означало у них в Фу Тан непорочность. Сборчатая юбка платья развевалась вокруг колен, оставляя открытыми лодыжки, загорелые так же, как и руки, которые, казалось, были просто пропитаны солнцем. На шее висело небольшое золотое распятие.
– Доброе утро!
Услышав приветствие Милли, Анна с поклоном повернулась к ней.
– Меня зовут Анна Фу Тан, – сказала она. Милли обратила внимание не столько на ее правильную без акцента речь, сколько на запах необычных духов, будоражащих чувства и наполняющих своим экзотическим ароматом воздух вокруг.
– Мой муж сказал мне, что ты откликнулась на объявление насчет помощницы экономки?
– Да, госпожа.
– И что он уже побеседовал с тобой и сказал, что берет тебя. Я поняла, что работа эта временная – пока не улучшится состояние здоровья нашей постоянной экономки?
Анна скользнула взглядом по стоявшей перед ней женщине. Довольно красива, подумала она, но это здесь, где слишком мало европейских женщин, где даже такие богатые господа, как мистер Джеймс Уэддерберн, не имеют особого выбора. И еще очень молода, подумала Анна, даже моложе ее самой, однако, похоже, не по годам умна – синие глаза, внимательно рассматривающие ее, были очень серьезны и проницательны на ее беленьком английском личике.
Так значит вот кого предпочел Эли Боггз! Обычная европейская школьница-переросток с веснушками на лице. Ей говорили, что такие умеют подцепить и удержать даже самых беспечных и непостоянных мужчин; у них, видите ли, есть какое-то особое, какого нет у восточных женщин, обаяние, и Эли Боггз тоже оказался таким глупцом, не замечающим красоту и чувственность, которые ему преподнесли прямо на блюдечке.