Медальон
Шрифт:
Внезапно мимо толпы торопливо прошёл высокий стройный человек в очках с чёрной оправой.
– Вам куда? – спросил один из собравшихся.
Мужчина обратился к скопившемуся люду:
– За знаниями.
– Вам не сюда.
Все дружно рассмеялись. Другой из снопа обратился к уже уходящему парню:
– Это вашу жену отправили в монастырь?
– Да, - опустив голову, ответил тот.
– Вас это ничему не научило?
Снова поднялся шум веселья, в то время как незнакомец поспешил ретироваться.
– Кто это был? – с интересом спросила Эдит.
–
– У него действительно была жена? – продолжала допрос девушка.
– Да, это долгая история. Потом как-нибудь расскажу.
Эдит думала об этом всю ночь, но только по той причине, что всю ночь она не спала, а никаких значимых событий более не произошло.
Теперь Эдит поняла, что вечеринки – это не страшно, но это своеобразная пытка. Пустое времяпровождение. Она не понимала этой прелести. Это просто было не для неё. Она увлекалась зарубежной литературой, легко учила языки и хотела читать Стивенсона и Дойла в оригинале. Ей не нужно было многого для счастья. Она сама так считала.
***
Раздался звонок в дверь. Эдит поспешила ко входу. На пороге стоял детектив. Она отворила дверь. Берч, чувствую себя удивительно смело, прошёл в квартиру – он явно помнил её планировку – и приземлился на стул, стоящий в комнате.
– Я должен кое в чём вам признаться. Это была тайна, но отныне договор расторгнут, и я должен сообщать вам истину.
Эдит смутилась и растерялась, будто была не у себя дома.
– Лучше сядьте, - сказал детектив Берч.
– Убийца вашего мужа не оставил отпечатков. Однако он оставил отпечаток ступни.
Эдита непонимающе посмотрела на собеседника.
– Понимаю ваш вопрос. Это значит, что дело вашего мужа может быть раскрыто.
– Это вся тайна?
– Это тайна следствия. Я не должен был разглашать её.
– Но вы раскрыли её мне, - перебила Эдит.
– Да.
– Почему?
– Потому что я знаю, какого потерять любимого человека.
Эдит осеклась, молча опустив голову. Она не должна была этого говорить, но она не знала, что на душе у детектива.
– Нет, у меня не умирала жена. У меня её не было. Но я встречал многих людей с вашими проблемами.
– И вы всем разглашали тайны?
– Нет, но… - детектив понял, что попал в ловушку, - Но не все были в таком горе, как вы. Вы даже не выходите из дома, и это…
– Вы следите за мной? – глаза Эдит раскрылись, и сердце начало учащённо биться.
– Нет, но я живу недалеко.
Это объяснение не устроило женщину, но она не стала продолжать единственный за два месяца разговор.
– Что ж, вижу, что вам стало лучше. Рад за вас. Я, пожалуй, пойду.
Детектив направился к двери. Он откланялся, сказав:
– Встретимся позже, миссис Уэнсдей.
– До свидания, - промолвила Эдита.
– Кстати, у вас милая свинья. Необычный питомец для городского жителя.
– Спасибо.
– До свидания.
– Прощайте.
Сей разговор показался Эдит странным. Всё произошло так быстро, без излишней официальности, присущей полицейским. Несколько дней она размышляла по этому поводу, но не могла поверить, что что-то действительно изменилось в ходе расследования, хотя надежда её оставалась. Она также не понимала причину весёлого поведения Берча, но она так давно не видела его, что подумала, что он всегда был таким с ней. Однако, другие мысли занимали её голову.
Разговор девиц
Симоне, подруга Вале, с которой иногда виделась и Эдит, была смуглой девушкой с глазами мрачными, как душа чиновника, и столь же тёмными, графитовыми волосами. Она привлекала мужчин, и ей нравилось их внимание. Это вызывало презрение у Эдит и восхищение у Вале. Симоне была наполовину итальянкой, ведь её мать когда-то переселилась сюда, бежав от режима Муссолини. Сама Симоне не привыкла к труду, в отличие от её матери, но любила дорогую выпивку и такие же развлечения. Однако предложений удовлетворения её желаний не поступало. Она рано стало матерью, ещё когда была ученицей средней школы, а после все её отношения кончались быстрым и скандальным разрывом. Это печалило Симоне, но не на долго. Вскоре она находила нового кавалера и старалась построить с ним взаимовыгодное сотрудничество, забывая об искренних чувствах, понимании и уважении. Хотя о таких понятиях Симоне знала лишь понаслышке, не осознавая сути этих слов.
Именно к ней пришли в гости Вале и Эдит. Дочка Симоне – Жюли – играла на полу, пока «подруги» общались, рассуждая о браке, семье, мужчинах и немного об образовании. Эдит сидела в стороне пока две близкие по духу сплетницы общались между собой. Эдит смотрела в одну точку, и точка эта, как назло, оказалась на дочери Симоне.
– Почему ты так смотришь на мою дочь?! – возопила Симоне.
– Я смотрю не на неё, а сквозь.
– О боже, почему ты такая Эдит?!
– Мне неинтересно, сколько у вас было мужчин, - ответила Эдит.
– Потому что у тебя их не было?
Вале и Симоне засмеялись.
– Тебе следовало бы найти хотя бы одного! – продолжала Симоне.
– Мне всего лишь двадцать два.
– Тебе уже двадцать два!
Эдит с надеждой посмотрела на Вале. Та просто опустила голову, но было видно, что она улыбается.
– Ты думаешь, кто-то посмотрит на девушку двадцати двух лет, у которой нет опыта? Ты просто никому не нужна. Признайся в этом хотя бы себе.
– Хватит. Для меня важно не это.
– Ну да, твоя учёба. Только о ней и говоришь, - продолжала Симоне.
– Ну хватит, успокойтесь, - прервала их Вале.
Девушки замолчали.
– Я младше тебя, Эдит, но у меня больше опыта и… - вновь заладила Симоне, но взгляд Вале её остановил.
Тогда Симоне отвлеклась на свою дочь.
– Смотри, какая она милая и красивая. Она настоящая девочка.
Жюли, смотревшая на мать, весело захлопала.
– Вот видишь! – сюсюкала Симоне.
Вале улыбнулась и замахала ребёнку рукой. Эдит молчала и игнорировала присутствие ребёнка в компании.