Медики, изменившие мир
Шрифт:
В 1914 году Домагк поступил на медицинский факультет Кильского университета, но с началом Первой мировой войны прервал учебу и отправился добровольцем в гренадерский полк.
Возлюбленной Герхарда была его коллега – Гертруда Стрюбе, она работала в Базеле и имела неплохие профессиональные перспективы. Когда в 1925 году Домагк сделал ей предложение руки и сердца, она, не раздумывая, согласилась и оставила Базель. К этому времени Домагк вслед за Гроссом перешел в Мюнстерский университет и получил там должность приват-доцента, а с 1928 года – профессора общей патологии и патологической анатомии. В Мюнстере ученый описал патологоанатомическую картину при анафилактическом шоке – в частности, рассказал об увеличении легочного эндотелия в ответ на внутривенное введение инактивированных стафилококков, вызывающих анафилаксию. При этом ученый выявил, что инфузия
Опыты показали, что препарат эффективен даже при таких сложных для лечения инфекционных болезнях, как цереброспинальный менингит и пневмония
Папин порошок
В 1910 году Пауль Эрлих опубликовал результаты своего открытия – первого химиотерапевтического препарата сальварсан, который довольно успешно и повсеместно применялся в лечении сифилиса. Открытию сальварсана предшествовали поиски Эрлихом лекарства среди красителей. Ученый полагал, что, поскольку красители, используемые для микроскопии, имеют свойство окрашивать исключительно микроорганизмы, почти не затрагивая окружающих тканей, то «магическую пулю» – лекарство, воздействующее только на возбудителя болезни, – следует искать именно среди этой группы веществ.
Крупнейший германский химический концерн «И. Г. Фарбениндустри» оценил финансовую привлекательность исследований, направленных на поиск антибактериальных препаратов среди красителей, производством которых, собственно, и занимался, и в 1927 году предложил Домагку возглавить экспериментальную научно-исследовательскую лабораторию патологии и бактериологии, созданную при концерне в Вупперталь-Эльберфельде.
В 1924 году в «Вирховском архиве» была опубликована первая большая статья Домагка «Значение ретикулоэндотелиальной системы для предотвращения развития болезней».
Для исследований Домагк выбрал азокрасители, которые применялись для изменения цвета кожи, ткани, бумаги и имели свойство окрашивать лишь некоторые элементы тканей, практически не накапливаясь в других. Исследования проводились ученым на лабораторных животных, зараженных патогенными микроорганизмами. В 1932 году ученый наконец обнаружил, что красный азокраситель для окрашивания кожи под названием «пронтозил» (его синтезировали немецкие химики Фриц Митч и Йозеф Кларер) с сульфонамидным радикалом обладает активностью против гемолитического стрептококка. При повторных опытах были получены данные, что пронтозил эффективен и против многих других микробов.
При повторных опытах были получены данные, что пронтозил эффективен и против многих других микробов
Когда исследования подходили к фазе подтверждения результатов при тестировании препарата на человеке, в семье Домагка произошел трагический случай. Любимица Герхарда, его единственная дочь Хильдегард во время урока шитья глубоко уколола палец. Поначалу хотели при обработке раны обойтись привычными антисептиками. Но через сутки палец опух, в руке появились сильные боли и стала нарастать лихорадка. Домагка охватила паника: от сепсиса умер его отец, и Герхард видел, что такая же опасная симптоматика наблюдается у Хильдегард. В лучшем случае ребенку грозила ампутация конечности, и медлить было нельзя. Единственной возможностью спасти жизнь дочери оставался неопробованный пронтозил: эффективных препаратов, способных бороться с распространенной гнойной инфекцией, в арсенале врачей тогда не было. По пути в лабораторию Домагка раздирали мучительные сомнения: с одной стороны, он был уверен, что пронтозил должен помочь, подтверждением чему были многократные успешные опыты на мышах, но, с другой стороны, неизвестно, какие последствия может повлечь прием препарата у человека, какая в данном случае необходима дозировка. В лаборатории Домагк тщательно отвесил порошок с тем расчетом, чтобы его хватило для девочки, и разложил несколько доз по пакетикам. Хильдегард не пришлось уговаривать принять лекарство: в горячке она только слабо раскрыла потрескавшиеся губы и, чуть поморщившись, дала засыпать себе в рот горьковатый красный порошок, после чего сразу же заснула. Отец с матерью не отходили от дочери всю ночь, но она спокойно проспала больше, чем обычно. Наутро температура снизилась, и Домагк попросил Хильдегард принять еще один пакетик с лекарством. В течение дня не было ни одного приступа лихорадки. Если накануне сердце отца бешено колотилось от страха, что пронтозил не поможет, сейчас же оно билось с не меньшей силой, ликуя от радости. Пронтозил работал, спасая его ненаглядную доченьку! На следующий день у девочки появился аппетит, а через несколько дней она выздоровела.
Сульфаниламидный бум
В феврале 1935 года в «Немецком медицинском еженедельнике» Домагк опубликовал окончательные результаты испытания пронтозила – красного стрептоцида. Опыты показали, что препарат эффективен даже при таких сложных для лечения инфекционных болезнях, как цереброспинальный менингит и пневмония. Компания «И. Г. Фарбениндустри» незамедлительно запатентовала новое чудесное средство, получив на него монопольные права.
В феврале 1935 года в «Немецком медицинском еженедельнике» Домагк опубликовал окончательные результаты испытания пронтозила – красного стрептоцида.
Молодой итальянский ученый Бове, ассистент Пастеровского института в Париже, выявил, что в организме пронтозил распадается, в результате чего образуется сульфаниламид – белый стрептоцид, который химики научились синтезировать еще в 1908 году Поскольку запатентован был пронтозил, но не сульфаниламид, появилось множество (более тысячи) препаратов-конкурен-тов пронтозила, и все они были объединены в группу сульфаниламидов. Действие этих препаратов основано на подавлении роста бактерий за счет нарушения усвоения необходимой им для роста парааминобензойной кислоты. Неспособные к росту и размножению микроорганизмы быстро разрушаются лейкоцитами крови. С созданием препаратов сульфаниламидного ряда, более эффективных по сравнению с пронтозилом, стал возможен коренной перелом в лечении многих заболеваний инфекционной природы, дававших высокий процент летальности. И в настоящее время препараты сульфаниламидного ряда не теряют своей актуальности.
С созданием препаратов сульфаниламидного ряда стал возможен коренной перелом в лечении многих заболеваний инфекционной природы, дававших высокий процент летальности
В 1937 году американская компания Massengill презентовала новый препарат – так называемый сульфаниламидный эликсир для детей. Сульфаниламиды по своей природе плохо растворяются в воде или этиловом спирте, поэтому в качестве растворителя в данном случае использовался этиленгликоль. Для придания препарату привлекательных свойств в формулу, кроме того, были включены вкусовые добавки. Поскольку Massengill спешила сорвать жирный куш во время сульфаниламидного бума, создатели посчитали излишним проводить клинические исследования медикамента. Уже в первые недели после начала продаж стали поступать тревожные сообщения: от тяжелых поражений печени и почек, вызванных приемом нового лекарства, погибло девять человек, восемь из которых – дети. Препарат изъяли из продажи, но, увы, 107 человек, для которых он был приобретен ранее, спасти не удалось. Химик Уоткинс из Massengill, составивший формулу эликсира, покончил с собой, узнав о трагедии. По результатам расследования инцидента правительством США был экстренно принят Акт о пищевых продуктах, лекарствах и косметических средствах, жестко регламентирующий требования к безопасности, в том числе медикаментов.
В 1939 году научное и врачебное сообщество с энтузиазмом поддержало решение Нобелевского комитета присудить премию по физиологии и медицине Домагку «за открытие антибактериального эффекта пронтозила».
От сульфаниламидов врачи тем не менее отказываться не собирались: проверенные препараты великолепно себя зарекомендовали и достаточно легко переносились пациентами. Одно из лекарств этого ряда спасло жизнь и племяннику самого президента СШАФ.Д. Рузвельта, что в определенной степени повлияло на репутацию этих антибактериальных средств.
Запретная премия
Научное и врачебное сообщество в 1939 году с энтузиазмом поддержало решение Нобелевского комитета присудить премию по физиологии и медицине Домагку «за открытие антибактериального эффекта пронтозила». За три года до того по инициативе Альберта Эйнштейна и Томаса Манна, вынужденных покинуть Германию после прихода к власти Гитлера, Нобелевская премия мира была присуждена известному узнику концлагеря – демократу и пацифисту, непримиримому врагу нацизма, писателю Карлу фон Осецкому. В ответ на это правительство Германии заявило, что ни один немецкий ученый впредь не получит Нобелевскую премию, пока Норвегия не отменит решения о присуждении премии Осецкому Норвежские власти сослались на невозможность повлиять на выбор неправительственной организации, коей был норвежский Нобелевский комитет, выносящий решение по награждению премией мира. Во время оккупации Норвегии в 1940 году все оставшиеся члены норвежского Нобелевского комитета будут репрессированы, а пока нацисты заставляли немецких ученых отказываться от высокой награды.