Медленный солнечный ветер
Шрифт:
Но как можно было объяснить все это? Были ли эти существа такими же, как и беженцы, которым удалось пережить вторжение? Были ли они неживыми?
Оставался только один способ найти ответы на все эти вопросы.
Дарко не стал останавливать Димитрию, когда та как не в чем ни бывало поднялась на ноги и шагнула в темноту — туда, куда не падал лунный свет. Только когда солдат понял, что она собиралась делать, то чуть было не закричал.
— Ты что, с ума
Димитрия ответила откуда-то из темноты:
— Еще скажи, солдат, что они ядом плюются.
Дарко спорить не стал. На самом деле, именно это он и хотел сказать, чтобы отпугнуть девушку от совершения безрассудных поступков. Но Димитрия всегда была такой: бралась за любое дело, особенно за то, которое на первый взгляд казалось смертельно опасным. Правда темнота ей не нравилась. Она внушала какое-то непреодолимое отвращение, когда касалась нежной кожи Димитрии, точно хладнокровная рептилия. Возможно, этот страх выработался у девушки после того, как она оказалась заперта в закрытом гробу много лет назад.
— Ты… — Дарко не мог даже подобрать определения того, чем сейчас занималась Димитрия. Сходила с ума? Вполне вероятно.
Мужчина разрывался между тем, чтобы ринуться в темноту в поисках своей напарницы, чтобы дать ей подзатыльник и вернуть ее обратно, и тем, чтобы остаться на свету и не пугать невиданных зверей, поведение которых в данной ситуации оказалось бы непредсказуемым.
Послышалось грубое шипение, затем кто-то громко выругался (наверное, Димитрия, а не зверь), и по звукам Дарко понял, что девушка пыталась совладать со своей жертвой, которая явно не желала становиться ее домашним любимцем. Как ни странно, спасло Димитрию то, что она в очередной раз чихнула. Животное испугалось еще больше и на мгновение растерялось — именно этого мгновения было достаточно, чтобы Димитрия как следует ухватилась за наглеца.
— Что ты стоишь, солдат, — раздался голос девушки из темноты, — помоги, я поймала его.
Дарко ничего не оставалось, как ступить за черту тьмы.
На свету оказалось, что пойманный преступник действительно принадлежал к семейству кошачьих. Животное нервно дергалось, шипело и пыталось изловчиться так, чтобы впиться в своих обидчиков когтями, больше похожими маленькие перочинные ножички.
Димитрия дала Дарко команду отпускать кота, и тот с обиженным кряхтеньем тут же убрался обратно в темноту.
— Ну и ну. — Димитрия от удивления зацокала языком.
— Хорошо, что этот безмозглый хищник еще не отгрыз тебе руку, Димитрия. Больше не жди, что я буду помогать тебе в твоих авантюрах.
Девушка торопливо завела руку за спину, как будто что-то прятала там, и не отвечала. В ее глазах читалось выражение крайнего удивления и испуга одновременно.
— Что случилось? — насторожился Дарко и приблизился к девушке вплотную.
Та не посмотрела ему в глаза.
— Да что за?.. — Мужчина бесцеремонно дернул Димитрию за руку, которую она пыталась от него спрятать. — Твою мать, Димитрия, — выругался он, когда понял, в чем дело.
Эта тварь ее укусила.
— Ничего страшного, — поспешно пробормотала Димитрия и снова завела руку. — Обычный укус, солдат. Все кошки кусаются. Скоро пройдет.
— Но это не обычные кошки.
Ну, что ж. В очередной раз Дарко был прав, а Димитрия наотрез отказывалась это признавать. По крайней мере, вслух.
— Мы проделали такой путь. — В голосе солдата звенела сталь. — И все ради того, чтобы тебя укусила какая-то гребаная кошка?! Любое живое существо, Димитрия, которое на этой планете кусает тебя, что-нибудь да заносит тебе в кровь, твою мать! А ты нужна нам здоровая, в курсе?
Димитрия понимала, что сейчас Дарко обращался даже не к ней, а к самому себе. Он не мог принять то, что карточный домик мог рухнуть в тот момент, когда они клали последнюю карту. Ей и самой было досадно. Девушка была обижена на саму себя.
— Все обойдется, солдат, остынь, — уверенно заявила она, хотя на самом деле чувствовала себя хуже некуда. Укушенное место сильно щипало, как будто на кожу капнули кислотой.
Конечно же, слова Димитрии, насквозь пронизанные фальшью, Дарко не убедили. От негодования его ноздри раздувались как у разъяренного быка, и его личной красной тряпкой на этот момент была именно Димитрия. А он-то думал, что у этой девушки была голова на плечах! Знал бы, как все обстоит на самом деле, ни за что на свете не стал бы с ней связываться, даже если бы это была последняя воля Эвы.
Всю оставшуюся ночь Дарко и Димитрия не обменялись ни единым словом, хотя оба не спали. Остатками футболки Димитрия обмотала укушенную руку, молясь про себя, чтобы все действительно обошлось. Но что-то внутри подсказывало ей, что так просто она за свою оплошность не отплатится. И какой черт дернул ее полезть за этими кошками? А вдруг они действительно переносили какую-нибудь инфекцию — еще похлеще той, что обитала в затвердевшей крови беженцев? Как быть Димитрии тогда, когда все мосты за ее спиной окажутся сожжены?
Теперь она понимала, ради кого она согласилась на это путешествие. Ее не интересовали те опыты, которые над ней будут ставить, — все, что ее волновало, заключалось в одном-единственном имени. Весна.
Весна просила забрать ее тело. Димитрия каждой клеточкой чувствовала, что сестренка была все еще жива. Всего-то было делов — пробраться неизвестно куда, где Посланцы держат человеческие тела. И как всегда Димитрия сломалась на полпути. Она всегда все портила.