Медовые яблоки
Шрифт:
Глава 6
Идеальный дом… Идеальная веснушка… Идеальная вселенная… Идеальное лето…
И неидеальное время, которое ускользало, убегало, просачивалось душными ночами, жаркими днями, пока однажды лето просто не подошло к концу.
— Андрей, помнишь, ты говорил про поляну, куда вы ходили с дедом? Ты так и не показал её… Давай, остался один день.
— Туда далеко идти…
— Очень?
— Да, маленькая, действительно далеко и в гору… —
— Жаль. Я… я так и не увижу её… наверное…
Увидишь. Сегодня и увидишь… Все, как Хочешь Ты… помнишь?
— Поехали, есть дорога.
Действительно была дорога, проложенная еще при царе горохе, которую за время существования не один раз размывало стремительными потоками воды с гор, смывало в ущелья, оставляя после себя расщелины и впадины, мимо которых едва протискивалась одна машина, балансируя по краю. Какое-то время её расчищали грейдером, а потом решили попросту закрыть шлагбаумом с надписью «проезда нет», только огромные лесовозы, раскачиваясь под весом вековых деревьев, теперь уже мертвых, выезжали с этой дороги, устремляясь вниз на гладкую трассу, довольно урча и подпрыгивая на кочках.
Андрей отвез бы Лизу куда угодно, сделал бы что угодно, сегодня, сейчас, наверное, он бы мог даже поспорить со временем, если бы знал как, но он не знал, поэтому, улыбнувшись, усадил маленькую в машину и, пообещав ей незабываемые виды для её картин, привез на место.
Уже пару часов Лиза стояла, будто её приворожили, примуровали к одному месту. Она не скакала в восхищении, не шептала, быстро перебирая палитру красок, не грызла ноготь, всегда мизинец левой руки. Она просто стояла, Андрей сомневался, видела ли маленькая эту поляну, эти цветы и многовековые ели, которые устремлялись ввысь, деля небо надвое, сомневался, что она видела гряду гор, что нависли на ними, видела тучи, которые кружили уже продолжительное время, принося прохладный ветер, который сулил дождь. Дождь, который был совсем некстати. Не сейчас. И не тут.
— Лиза, надо ехать…
— А?
— Лиза, поехали, скоро стемнеет… и тучи.
— Подожди.
— Жду…
Пока терпение не лопнуло раскатом грома, который ударил настолько рядом, что кажется, заложило уши, а потом покатился по ущельям, гремя, отражаясь эхом от каменных стен, громыхая огромным колесом… бум… бум… бум. Пока маленькая не вцепилась в ладонь Андрея и не вздрогнула.
— Эй, это просто гром, маленькая. Поехали.
Пока машина отъезжала, медленно перекатываясь, огибала выступы, мостясь на краешке обрыва, гром стал ближе… бум… бум… по ужасу в глазах Лизы, бум… бум… по скальной породе, что возвышается слева…
— Эй, это просто гром, сейчас будет гроза, не пропусти её… это эксклюзивное зрелище, гроза на этой высоте… тебе очень повезло, Лиза.
Гроза на уровне облаков — эксклюзивный вид. Гром на уровне облаков, раскатывающийся по венам вспышками адреналина — эксклюзивное явление.
— Открой окно, маленькая, почувствуй воздух. Не бойся, — целуя каждый пальчик, — не бойся, это просто звучит грозно, на самом деле весело.
Не было ничего веселого оказаться на этой богом забытой дороге под ливневым дождем, когда в любой момент грязевые потоки с гор могут обрушиться на остатки этой дороги.
Не было ничего веселого в дожде, который закрывал обзор и барабанил по крыше с грохотом, конкурировать с которым мог только гром… бум… бум… по вздрагивающим плечам… бум… бум… по ладошкам, которые прикрывают личико в испуге.
— Лиза, ты чего? Я бы не повез тебя, если бы это было опасно. Ну?
Не повез бы… Урод… блять… блять… блять… если там, ниже, сейчас размоет, то… блять, жопа, не развернуться обратно, не проехать вниз… СУКА!
— Слышала, что когда гром гремит, это Илья пророк на колеснице по небу катится?
— Что?
— Походу, сломалась у него колесница. Слышишь, ступичный подшипник хрустит?
Бум… бум… бум… по нервам Андрея.
Нельзя быстрее… нельзя наперегонки с водой… блять… надо быстрей… сейчас еще поворот и газ… подшипник, блять, в мозгах у себя подшипник смени…
В одночасье ставший темным воздух взрывался вспышками молнии, яркой, освещающей горы, сосны, скалы, синие глаза, адреналин, который стремился по венам Андрея, останавливаясь в пальцах рук, которые сжимают руль, словно это может помочь.
Все… один поворот и газ… Один Блять Поворот.
Есть… Газу… к черту… тут проеду.
На максимально возможной скорости, одним поворотом руля, едва ли не снеся сначала ограду, потом навес, машина остановилась у старого дедова дома.
Адреналин не сразу дает отпустить руль.
Просто дыши…… все…… все…… при любом раскладе… все…уже Не Опасно…
Какая-то неведомая сила придавливает Андрея к земле, когда он, выдернув из машины Лизу, не беспокоясь о холодном пронизывающем ветре и дожде, что стекает сейчас по щекам Андрея, утыкается в живот девушки, чувствуя на губах… соль?
Какая-то невероятно гремучая, взрывоопасная, ядовитая смесь несется по артериям Андрея, смешиваясь с острым запахом яблок и соли на губах, заставляет его поднять девушку одним рывком и, кажется, в следующее мгновение оказаться в холодном доме, на диване, потому что не дойти до спальни.
Какое-то непередаваемо острое желание, на грани с похотью, на грани с религиозной экзальтацией, срывает кружева и, попросту задрав платье, заставляет Андрея войти сразу, на всю длину, отдавая дань своему желанию, своей силе и страсти, прижимая руки девушки в подушке, шепча неразборчивое «не шевелись».
Какая-то сладкая, дремотная нега несет ноги Андрея в горячий душ, где он отогревает Лизу не только водой…
Какая-то медовая истома со вкусом яблок кружится вокруг огромной кровати, под жаркий шепот, под поцелуи почти до крови, а потом снова невесомые, под поглаживания и стоны… когда за окном барабанит и барабанит дождь.
Идеальный дом…
Стон
Идеальная веснушка…
Вход
Идеальная Лиза…..
Выход
Через двенадцать часов Андрей сидел на заднем сиденье своего автомобиля на стоянке в аэропорту, держа на руках Лизу, которая плакала, казалось, уже вечность, и ровно ту же вечность Андрей пытался найти нужные слова, правильные, чтобы стало легче, чтобы отпустило, чтобы не плакала…