Медовый месяц
Шрифт:
Эрик приподнял бровь, показывая дочери, что тут его не проведешь.
Но Рейчел была одной из немногих, кого никак не смущала подобная мимика отца, и она в ответ тоже приподняла бровь-
— Эти кувырки — сплошная глупость!
— Ну-ну, — уклончиво ответил Эрик. — Во всяком случае, делать их в подобном месте — не самое лучшее занятие.
Эрик выпрямился, подошел сзади к Бекки и погладил ее по шейке:
— Хорошая работа, дружок. Когда рисунок высохнет, отдашь его мне — я повешу его в своей гримерной в театре. — Он повернулся к Рейчел: — Покажи мне свой рисунок!
Девочка
— У меня он получился дурацкий, и я его порвала.
— По-моему, кое-кому пора в постель.
— Папа, я не капризничаю! Ты всегда посылаешь меня спать, когда думаешь, что я капризничаю!
— Выходит, я ошибся.
— Папа, днем спят только маленькие дети.
— А ты уже, конечно, не маленькая. Из-за столика раздался писк Бекки:
— Бекка хоцет показать рисунок Пэтчесу-одноглазому! Хоцю показать это Одноглазому.
Рейчел мгновенно перестала капризничать. Она вскочила с пола и, подбежав, схватила отца за руку:
— Ага, папа! Пусть Одноглазый поиграет с нами, ну пожалуйста!
Обе девочки смотрели на него с такой мольбой в глазах, что Эрик рассмеялся:
— Ну и жулики! Ладно. Только Одноглазый не сможет задержаться здесь надолго. Он говорил, что ему предстоит сегодня кровавая битва. И кроме того, ему надо встретиться со своим агентом.
Рейчел радостно захихикала и помчалась к своему шкафу, где, выдвинув ящик, достала пару темно-синих колготок. Подбежав к отцу и отдав ему колготки, девочка тут же бросилась за коробочкой с пластырем.
— Только не пластырь, — запротестовал Эрик, усаживаясь на маленький стульчик и оборачивая колготки вокруг головы. Концы их он завязал на манер пиратского шарфа. — Вы хотите оставить отца без половины его правой брови. Давайте, я просто зажмурю глаз.
— Папа, ты должен приклеить пластырь, — как всегда после его протестов настаивала Рейчел. — Ты не можешь быть Одноглазым без повязки, правда, Бекки?
— Бекки хоцет видеть Одноглазого!
Вздыхая и ворча, Эрик снял обертку с липкой полоски и приклеил ее по диагонали через правый глаз — от внутреннего уголка брови до края скулы. Палец Бекки вновь оказался во рту. Рейчел в предвкушении подалась вперед. Затаив дыхание, они наблюдали за волшебным превращением папы в одноглазого пирата. Эрик выдержал паузу. Какой бы скромной ни была аудитория, момент перевоплощения был для него святым — момент, когда исчезает граница между реальностью и сказкой
Эрик глубоко вздохнул один раз, затем другой.
Когда он, завершив перевоплощение, зажмурил под полоской пластыря глаз и грозно скривил рот, Рейчел завизжала от восторга.
— Так-так, кто это здесь? А, две кровожадные девчонки, лопни мой глаз! — Эрик бросил на дочерей свирепый взгляд и был вознагражден восторженным визгом.
Как всегда, Рейчел начала убегать от него. Эрик вскочил с маленького стульчика и быстро подхватил ее на руки.
— Ну, не так быстро, милочка! Я как раз подбираю надежную команду на свой пиратский корабль. — Взгляд Эрика перешел от Рейчел, визжавшей от восторга и извивавшейся в его руках, к Бекки, глядевшей на них полными счастья глазами. Затем он покачал головой. — Не-ет. Вижу, вы мне не годитесь. Вид у вас, как у слабаков. — Эрик опустил дочку на землю и подбоченившись продолжал грозно смотреть на нее.
Рейчел не собиралась сносить обиду.
— Мы не слабаки. Одноглазый! Попробуй-ка это! — Она подняла руку и напрягла мускулы. — Бекки, покажи Пэтчесу мускулы!
Бекки так и сделала. Эрик добросовестно наклонился и потрогал ручки обеих дочек. Как обычно, от ощущения хрупкости их косточек у него сжалось сердце, но он не подал виду и присвистнул от восторга:
— Да, вы гораздо сильнее, чем можно было подумать. Хотя… — Эрик остановил суровый взгляд на Бекки. — А ты хорошо дерешься на рапирах?
— Это сабли такие, — громким шепотом подсказала Рейчел. Бекки закивала:
— Оцень, оцень холосо.
— И я, Одноглазый, — завизжала Рейчел, — и я отлично фехтую! — Эту часть игры девочка любила больше всего. — И могу одним махом снести голову любому подлецу!
— А сейчас сможешь?
— Я даже могу не моргнув глазом вспороть ему брюхо, выпустить кровь и кишки и вышибить мозги.
Эрик, отличавшийся великолепной способностью сосредоточиваться, растерял ее почти полностью, когда Рейчел впервые попыталась воспроизвести его акцент. Однако он сам изобрел правила игры и тщательно следил за любым проявлением веселья. Но сейчас он смотрел на них с подозрением.
— Даже и не знаю. Налеты и грабежи — это все очень серьезная работа. И мне нужно, чтобы рядом со мной бился кто-нибудь с мужественным и храбрым сердцем. Но, по правде говоря… — Опустившись на стул рядом с Бекки, он заговорщически зашептал: — Сам вид крови мне не очень-то по душе.
Бекки, протянув руку, потрепала его по плечу:
— Бедный Пэтчес.
В глазах Рейчел зажглись ехидные огоньки.
— Пэтчес, а разве бывают пираты, боящиеся крови?
— Еще как бывают. Они, знаешь ли, тоже рискуют в своих занятиях.
— Пэтчес, а я и Бекки очень любим кровь, верно, Бекки? Если ты возьмешь нас с собой, мы будем тебя защищать.
— Я буду засисять Пэтеса, — предложила Бекки, обвив руками его шею.
Он с сомнением покачал головой:
— Это может оказаться чрезвычайно опасным. Нам придется совершать налеты на корабли, полные львов с огромными пастями, и эти львы способны запросто проглатывать маленьких хорошеньких девочек.
Они слушали, широко раскрыв глаза, а он расписывал опасности, поджидающие их в этом приключении. Он уже на опыте убедился, что их особенно восхищали грузы с редкими Животными, тогда как любое упоминание о разбойниках или больших собаках пугало.
Наконец Рейчел произнесла слова, которые говорила всякий раз:
— Пэтчес, а моя мамочка сможет поехать с нами?
Он умолк лишь на мгновение.
— А она сильная?
— О да. Очень сильная.
— И она не боится крови, не так ли?
Рейчел замотала головой:
— Да она просто обожает кровь.
— В таком случае непременно возьмем ее с собой.
Девочки засмеялись от удовольствия, а у него потеплело на сердце. По крайней мере в фантазии он мог дать им мать, которая так часто отсутствовала в их обыденной жизни и от которой было так мало проку, если она все-таки появлялась.