Медовый месяц
Шрифт:
Что же с ней делать?..
Он поет французские песни…
И, наверное, уже пора ужинать…
Кто-то говорил о Полли…
Миссис Руддл скоро сведет всех с ума…
Bonte d'ame…
Мертвый Ноукс в нашем подвале… Бедный Бантер!..
Селлон?..
Если ты поймешь, Как, ты узнаешь, Кто…
Этот дом…
Сердце мое охвачено искренней и чистой любовью…
Она вернулась и села в кресло.
— Послушайте. Не нужно так горько плакать. Он этого не стоит. Честное слово,
Мисс Твиттертон подняла заплаканные глаза.
— Вы сами могли бы забыть?
— Забыть Питера? (Нет, это совершенно разные вещи). Понимаете, Питер…
— Да, — беззлобно сказала мисс Твиттертон. — Вам очень повезло. И я уверена, вы этого заслуживаете.
— Я твердо уверена, что не заслуживаю (Боже правый, сколько разных женщин… И у каждой своя судьба?)
— И что вы теперь обо мне подумаете! — всхлипнула мисс Твиттертон, к которой неожиданно вернулось чувство реальности. — Надеюсь, лорд Питер не очень рассердился. Понимаете, я услышала, как вы подходите к дому. Я не хотела, чтобы меня видели. Поэтому я побежала наверх. А потом в комнате стало тихо, и я подумала, что здесь никого нет. А потому увидела вас… вместе…
— Ничего страшного, — хрипло сказала Харриет. — Пожалуйста, не думайте больше об этом. Он поймет, что это простое недоразумение. А теперь успокойтесь, не надо плакать.
— Мне пора идти, — мисс Твиттертон сделала слабую попытку привести в порядок свои растрепанные волосы и маленькую легкомысленную шляпку. — Боюсь, я выгляжу ужасно.
— Нет, нет, что вы! Капелька пудры, и все будет в порядке. Где моя пудра? О, Боже, я оставила ее у Питера в кармане. Ах, нет, вот она. Бантер ее убрал. Он всегда прибирает за нами. Несчастный Бантер! И несчастное вино! Для него это, наверное, было настоящим ударом.
Мисс Твиттертон терпеливо позволила Харриет привести себя в порядок, как маленький ребенок — своей заботливой няне.
— Ну вот! Теперь все в порядке. Смотрите! Никто ничего не заметит.
Зеркало! Мисс Твиттертон содрогнулась при одном упоминании о нем, но любопытство взяло верх. Это было ее лицо, но какое необычное!
— Я раньше никогда не пользовалась пудрой. Я выгляжу… немного легкомысленно.
Она восхищенно смотрела на свое отражение.
— Да, — весело сказала Харриет. — Иногда пудра очень кстати. Давайте, я уберу эту прядь назад…
Ее собственное смуглое, немного раскрасневшееся лицо появилось рядом с лицом мисс Твиттертон, и Харриет с ужасом обнаружила, что ее волосы до сих пор украшает виноградная ветвь.
— Боже мой! Как глупо я выгляжу! Понимаете, мы немного дурачились…
— Вы выглядите прекрасно! — искренне сказала мисс Твиттертон. — Дорогая моя, я так боюсь, все подумают…
— Никто ничего не подумает. А сейчас
— Не буду, — грустно сказала мисс Твиттертон. — Постараюсь больше не плакать. — Две крупные слезы потекли по щекам, но мисс Твиттертон вовремя вспомнила о пудре и осторожно вытерла их краешком носового платка. — Вы были так добры ко мне. А теперь мне пора бежать.
— Спокойной ночи. — Она открыла дверь. В коридоре стоял Бантер с подносом в руках.
— Надеюсь, я не задержался с ужином?
— Совсем нет, — сказала Харриет. — Еще рано. А теперь прощайте и не беспокойтесь ни о чем. Бантер, проводи, пожалуйста, мисс Твиттертон.
Она стояла перед зеркалом, рассеянно глядя на свое отражение. Виноградная ветвь вилась вдоль ее щеки.
— Бедняжка!
Глава XVII Семейные проблемы
Осторожно вошел Питер с бокалами в руках.
— Все в порядке, — сказала Харриет. — Она ушла.
Он поставил бокалы подальше от огня и весело сообщил:
— В конце концов, мы нашли приличные бокалы.
— Да, я вижу.
— Боже мой, Харриет, что я говорил?
— Все в порядке, милый, ты просто цитировал Донна.
— И все? По-моему, я прибавил пару вольностей от себя… Но, в конце концов, что в этом такого? Я тебя люблю, и пусть весь мир об этом знает.
— Боже тебя благослови.
— И все-таки, — продолжал он, решив закончить со щекотливой темой раз и навсегда. — Этот дом меня скоро доведет до нервного тика. Скелеты в каминах, трупы в подвале, престарелые девы прячутся по углам. Нужно будет сегодня вечером заглянуть под кровать. О, Боже!
Он нервно вздрогнул, потому что скрипнула дверь, вошел Бантер с еще одной лампой. Питер попытался скрыть замешательство, подошел к столу и заглянул в бокалы.
— Так это портвейн?
— Нет, кларет. Он не такой старый, но очень неплохой. «Леовилль». С легким осадком. Он, кажется, доехал неплохо. Смотрите, совершенно прозрачный.
Бантер поставил лампу на стол, бросил страдающий взгляд на кларет и поспешно вышел.
— Пострадал не только я, — сказал его хозяин, покачав головой. — Бантер оскорблен в лучших чувствах. Он считает, что эта бестолковая Руддл весь дом перевернула вверх дном. Мне нравится небольшая суматоха, но у Бантера свои представления о жизни.
— Да, и хотя он прекрасно ко мне относится, наша свадьба была для него ударом.
— И этот удар пришелся, скорее всего, на его чувства. И он немного обеспокоен этим случаем. Он считает, что я слишком легкомысленно ко всему отношусь. Например, сегодня днем…
— Боюсь, ты прав, Питер. И еще эта женщина-искусительница …
— Прекрасная преступница!
— Безжалостно транжирит твое драгоценное время. Вместо того, чтобы искать улики, ты бродишь с ней по каким-то древним руинам. Но ведь улик-то нет!