Медсестра
Шрифт:
За ее спиной промелькнул невысокий крепыш с плеткой и перебитым носом. Большего разглядеть не удалось. Прошло около минуты. Мужчина вернулся, но к Алин не подошел. Еще через мгновение к ней подошла еще одна девица с желтыми кудряшками, обняла ее, устремив свой взгляд на уличный поток машин.
«Что уж там интересного, внизу? — усмехнулся Виктор. — Они с таким увлечением смотрят на уличную чехарду, словно никогда не видели суеты большого города».
Он снова набрал номер Катрин Ларош..
— Я еще не дозвонилась, — сказала она.
—
— Тогда стоит заявить в полицию и с помощью бравых жандармов освободить вашу соседку, да и вообще ликвидировать этот чертов бордель! — предложила Катрин. — Похищение любого человека— уголовно наказуемое преступление.
—Надо подумать, — помедлив, проговорил Рене.
— А что тут думать? —не поняла сыщица ,
— Внезапность, натиск, решительность,— и через час-полтора ваша милая Алин повиснет на вашей крепкой шее! Разве вас не радует такая перспектива?
— Я сам готов броситься хоть сейчас, но все же подождем.
Ларош нетерпеливо вздохнула, но больше настаивать не стала.
— Хорошо, я дома.
Он отключился. В словах Катрин был резон, но, хорошенько обдумав ее предложение, ничего выигрышного в нем не усмотрел. Жандармам нужно будет получить ордер на вторжение и обыск, а для этого необходимы веские аргументы. В Овере вряд ли завели дело о похищении Алин. Пока мелкие чиновники будут проверять его заявление как заявление частного лица, Лакомба предупредят. Филипп за считанные часы перепрячет Алин в такое местечко, которое им и за год не найти. Или, разъярившись, пасынок прикончит ненавистную ему «мачеху».
Алин по-прежнему сидела у окна, закрыв глаза и погрузившись в дрему. Быть может, ей невмоготу лежать, вот она и перебирается к окну, а вернуться оттуда на кровать не хватает сил, вот и засыпает на стуле. Можно ведь и так все объяснить? Тот факт, что ее никто не трогает, на нее не обращают внимания, свидетельствует о том же.
Остальные девушки уже встали и лениво безо всяких одежд бродили по комнатам, как сомнамбулы. Это час их пробуждения. Без пятнадцати два, А часов в семь-восемь утра у всех еще глубокий сон. И лучшее время для нежданных визитов. Но только без полицейских.
Скорее всего, похищение и нервные стрессы, пережитые Алин за последний месяц, ослабили ее организм настолько, что она не выдержала и слегла
Филипп явно рассчитывает присоединить ее к остальной компании,заставитьработать на него и тем более унизить. Ждет лишь ее выздоровления ,значит пара дней в запасе есть.
Позади Алены неожиданно вынырнул молодой парень со скуластым азиатским лицом и приплюснутым носом
Филипп явно рассчитывает присоединить ее к остальной компании, заставить работать на него и тем больнее унизить. Ждет лишь ее выздоровления. Значит, пара дней в запасе есть.
Позади Алены неожиданно вынырнул молодой парень со скуластым азиатским лицом и приплюснутым носом, нагло уставившись на Виктора, и тот спрятался за тяжелую портьеру Сотэ.
«Ну вот, кажется, засветился!» —усмехнулся бывший разведчик.
Отдышавшись, Рене набрал телефон Жардине. Инспектор уже «выздоровел» и находился на своем рабочем месте.
— Привет, Луи! Рад, что ты снова в строю! Слушай, я бы хотел переговорить с твоим парижским приятелем-сыщиком Жаком Девером. Ты можешь дать мне его телефон?
— Ты нашел ее? — тотчас спросил Луи.
— Нет пока, потому я и хочу поговорить с твоим коллегой, — без запинки проговорил Виктор.
Жардине неплохой полицейский, но ему осталось полгода до пенсии, он не захочет рисковать, и лишняя информация ему пока ни к чему. Луи продиктовал ему номер телефона Девера.
— Хочешь, я сам ему позвоню? — предложил инспектор.
— Было бы неплохо.
— Я сейчас его наберу, а ты перезвони минут через
десять!
— Спасибо, дружище!
— Успехов тебе!
В гостиную вернулся взволнованный Гийом Сотэ.
— Она возвращается! — разведя руками, сокрушенно объявил он.
— Кто? — не понял Виктор.
— Моя корова! Кармен!
— Она что, звонила? — Рене посмотрел на часы.
— Я чувствую ее запах! — прорычал Гийом. — Чтоб её черти забрали! Эта дура считает, что я втайне от нее пригласил в дом легкомысленную красотку и развлекаюсь напоследок, потому и мчится сюда на всех парах. Перед смертью у меня открылся этот редкий талант, видимо, следующую жизнь я проживу котом или собакой. Хорошо бы где-нибудь на ранчо, да у не злого хозяина... — Он погрустнел, почесал затылок. — Впрочем, если вас, Виктор, не волнует ее длинный язычок, вы можете и дальше наблюдать!
— Спасибо, я уже выяснил все, что мне надо, — улыбнулся Виктор и добавил: — А вашей экономке скажите, что я приходил глянуть на этюд Дега.
— Я ей уже сказал, что придет коллекционер выторговывать у меня пейзажик Курбе, он мнителен и не терпит посторонних во время разговора, — усмехнулся Гийом. — Но она мне не поверила.
Перед уходом он снова позвонил Жардине, но тот его огорчил: Девер уехал в Эльзас, погостить к родной сестре. Виктор очень рассчитывал на помощь старого сыщика.
С Кармен Рене столкнулся в прихожей. Грузная, килограммов под девяносто, больше похожая на быка, чем на корову, с иссиня-черными, гладко зачесанными назад волосами, она обожгла Виктора настороженным взглядом и, не ответив на его приветствие, с Мрачным лицом прошла вперед.
— Видели? Глаза Эльзы Кох! Освенцимская выучка! Теперь вы понимаете?! — испуганно округлив глаза, прошептал Гийом. — Мои родственники думают, что Кармен меня на руках носит, что я как сыр в масле катаюсь! Спасибо, что навестили, мсье Рене, и порадовали старика разговорами о Курбе! — громко проговорил он, видимо, специально для Кармен и, понизив голос до прежнего шепота, добавил: — А теперь снова восхождение па Голгофу!