Мефодий Буслаев: другой путь
Шрифт:
Улита сначала растерялась, а потом, вздохнув, зачерпнула холодного вина из фонтана и плеснула мне в лицо.
– Какие мы слабонервные, уже от одного имени бывшего повелителя мрака дрожим. Хотя...
– она странно посмотрела на меня.
– Тебе можно.
– А кто это? Кв...
– договорить это не получалось.
– И почему бывшего?
Женщина посмотрела на часы и вздохнула.
– А это ты узнаешь позже - время приема, чтоб его.
– как раз в этот миг минутная стрелка сдвинулась на восемь тридцать, и руна у входа
Приемная погрузилась в хаос - в один миг в ней оказались десятки будто слеплённых из пластилина существ, кричащих, визжащих, пинающих друг друга и постоянно пытающихся что-то у спереть впередистоящего.
На мою стойку оперся какой-то дух, сначала удивлённо уставившегося на меня, а потом принявшего облик какой-то произвольной красивой девушки. К его несчастью, я ещё помнил грубо вылепленную бесполую фигуру, которая она была мгновение назад.
Интересно, у них под при трансформации меняется, или так и остаются бесполыми?
– С чем пришёл?
– пожалуйста, пусть окажется, что я зря паникую под шаблонами мышления, и на самом деле все не так плохо.
Суккуб неуверенно посмотрел на меня, а потом протянул в потной ладошке две песчинки, переливающиеся пурпурным. Колючие и сияющие колючим светом в руках духа, они наполняли странным, доверчивым теплом, не пытаясь закрыться от меня.
Я выдохнул. Перед глазами встали образы - мужчина лет тридцати, со странной горечью на лице и ампутированной рукой, и какой-то парень лет семнадцати, со счастливой улыбкой сидящий около компьютера. Стены были увешаны плакатами с одной девушкой, явно нарисованной
Ни один из них не тянул на грешника. На их месте легко мог бы оказаться я - желая купить ноги Ирке, или спасти пациента, или даже она сама, если со мной что-то случится.
Одна мысль об этом приводила меня в бешенство. Я поймал себя на том, что сжимаю до треска зубы.
– Где эйдосы достал, тварь?
– кажется, моя рука сжалась на его горле, с трудом проходя сквозь пластилин. На морде духа отразился страх - кажется, я не сумел удержать лицо, да и эмоции он распознавал куда лучше Улиты.
– Честно вытащил, начальник!!!
– суккуб искренне не понимал, чего я от него хочу - недостачи у него скорее всего не было, да и не прятал, я бы почувствовал, как чувствую каждый эйдос в здании. Песчинки будто сияли в руке, пытаясь спрятаться от мрака приемной.
– Он сам эйдос заложил, из аварии, с дочкой встретится хотел! Другой сам кричал - тян не нужны, на рисованных, извиняюсь, дрочил. Сам согласился, свет не придерется!
Кажется, он прочитал что-то на моем лице, и я понял, что держу за горло Ирку - давя на шею, почти убив. Рука расслабилась, и тварь отскочила, но не ушла - её наполненный ненавистью взгляд уткнулся в мою руку. Справку я ему не оформил, а эйдосы забрал.
Кажется, я понял, как работает мрак. Система организована как с гастарбайтерами. Духов пускают в человеческий
В этот раз перейти на истинное зрение не составило труда - будто бы что-то щелкнуло в голове, и Ирка пропала. На не месте снова была пластилиновая фигура.
Я впервые ощущал себя так - с оледеневшими внутренностями, с отказывающейся разжиматься рукой, хранящей души двух в общем то неплохих людей.
Никакой романтики, никакого честного наказания - грязно, подло и эффективно. Эффективный менеджмент, высокая эффективность и мотивация работников... И сотни людей, обрекающих себя на вечные мучения только потому, что по глупости согласились на предложение, на которое нельзя было соглашаться.
Очередь, почувствовав, что что-то резко изменилось, рванула назад - даже воздух стал тягучим.
– Прах к праху.
– не знаю, откуда пришла эта фраза, но сила, буквально наполнявшая меня, преобразилась. По стене резиденции прошла крупная трещина.
Серый туман, зыбкий, но почти материально ощутимый поднялся на шаг впереди меня, обхватив свободную руку.
Я смотрел на них, и видел, куда попал. В этих духах не было ничего, кроме лицемерия, подлости и злобы. Будто бы грязь окропили кровью, заставив подучившуюся смесь двигаться. Тем ярче в истинном зрении сияли песчинки, спрятанные в пуговицах, под ногтями, в толще пластилина.
– Эй, Меф, ты чего?
– вскочившая Улита в шоке уставилась на меня. На её бедре сверкала рапира, но она даже не попыталась к ней прикоснутся.
– Пепел к пеплу.
– я не чувствовал ничего - точнее, тот коктейль из ярости, бешенства и наполняющих теплом эйдосов сплавился в одну ледяную корку.
Поток тумана ударил в разбегающихся духов, буквально стирая их, словно ластиком - от одного прикосновения тумана пластилин рассыпался в пыль.
Миг - и я рухнул в кресло, осушенный до дна. На полу осталась только пыль, и лежащие в остатках одежды сияющие искорки. Не обращая внимания на замершую в шоке Улиту, я почти подполз к пыли, собирая эйдосы.
– Эм, Меф, у тебя же даже дарха ещё нет...
– она сказала в воздух.
Сто семьдесят четыре искорки грели душу, окутывая тело приятным теплом. Рука, в которой они оказались, буквально отказывалась разжиматься - мрак, царивший в резиденции, давил на искорки, заставляя их сиять холодным, злым светом, тратя силы на защиту.
Только собрав все души я присел в кресло, отдышавшись. Я не знал, что делать - мыслей вообще не было.
По большому счёту, подозреваю, что за такое убивают. Но... Поступить по другому я не мог.