Мегрэ и господин Шарль
Шрифт:
— Как вы его узнали?
— По лицу. Это действительно он, хотя лицо и изуродовано. Думаете, он бросился в воду?
— С чего бы это?
Лёкюрёр отошел, встав как можно дальше от тела.
— Не знаю. В воду бросаются многие.
— У меня его бумажник и чековая книжка.
— Значит, я не ошибся, опознав его.
— Я вызову вас завтра утром на набережную Орфевр, чтобы подписать свидетельские показания.
— В котором часу?
— В девять. У вас такси?
— Вито
— Я тоже им воспользуюсь… Идешь, Лапуэнт?
Мегрэ подошел к судебно-медицинскому эксперту: тот, кажется, был единственным человеком, который чувствовал себя нормально рядом с трупом.
— Сможете ли вы уже сегодня вечером сказать мне, был ли он убит, прежде чем попал в воду?
— Постараюсь. Это будет нелегко, учитывая состояние, в котором находится тело.
Трое мужчин врезались в толпу любопытных. Жеф ван Рутен устремился за Мегрэ.
— Вы будете начальник, да?
— Да.
— Я смогу отчалить завтра утром? Я сказал все, что знал.
— Сначала вы отправитесь в комиссариат, чтобы там записали ваши показания, вы их подпишете.
— В какой комиссариат?
— Вон там господин в черном плаще с маленькими черными усиками. Это комиссар здешнего округа. Он вам скажет, что надо делать.
В «фиате», который Вито, как все личные шоферы, вел осторожно, их было четверо.
— Простите, господин Мегрэ, — чуть слышно проговорил первый клерк. — Нельзя ли на минутку остановиться около бистро? Если я не выпью чего-нибудь крепкого, меня вырвет.
Из машины, остановившейся перед баром, они вышли все трое: в баре никого не было, кроме двух грузчиков. Лёкюрёр заказал себе двойную порцию коньяка, он был мертвенно-бледен. Мегрэ ограничился кружкой пива, а Лапуэнт тоже заказал себе коньяк.
— Я не ожидал, что его найдут в Сене.
— Почему?
— Не знаю. Я иногда думал, что он уехал с какой-нибудь женщиной. Он мог быть на Лазурном берегу… где угодно. Предположить, что произошла трагедия, я мог только по одной причине — он мне не звонил.
До бульвара Сен-Жермен они добрались быстро.
— Вы должны будете проверить все последние счета и навести справки в банке.
— Не доверите ли мне чековую книжку, чтобы я мог сверить те суммы, что в ней значатся?
Мегрэ передал ее первому клерку и направился к правой двери, в то время как Лёкюрёр открыл левую.
— Опять! — недовольно воскликнула горничная, открыв дверь.
— Да, мадемуазель, это опять я. И буду вам признателен, если вы незамедлительно известите вашу хозяйку, что я ее жду.
Не дожидаясь приглашения, Мегрэ сам, не вынимая трубки изо рта, направился к будуару: он как будто бросал вызов.
Прошло добрых десять минут, прежде чем появилась Натали — вместо домашнего туалета на ней был очень элегантный костюм.
— Я собиралась выходить.
— Чтобы отправиться в какой бар?
— Это вас не касается.
— У меня для вас важная новость. Только что обнаружен ваш муж.
Она не спросила, жив он или мертв. Только поинтересовалась:
— Где?
— В Сене, в Гренельском порту.
— Я так и знала, что с ним что-нибудь стряслось. Рот у нее был перекошен, взгляд достаточно тверд. Она, конечно, выпила, но держалась.
— Предполагаю, что мне надо поехать опознать тело? Он в морге?
— Во-первых, моргов уже давно нет. Это теперь называется Институт судебной медицины.
— Вы сами меня туда отвезете?
— В опознании нет необходимости. С этим справился господин Лёкюрёр. Если вы настаиваете…
— Вы меня оскорбляете?
— Чем?
— Считаете, что я настолько извращена?
— С вами никогда не угадаешь…
Сакраментальная бутылка коньяка с рюмкой стояла на столике. Она налила себе, не предложив посетителям.
— Что теперь будет?
— Сегодня вечером это станет известно журналистам, и они вместе с фотографами начнут трезвонить в ваши двери.
— Помешать им в этом никак нельзя?
— Вы можете их не принимать.
— И тогда?
— Они примутся искать в других местах. Вас они не пощадят, скорее, напротив. Это обидчивые люди. Возможно, им что-то удастся обнаружить.
— Мне нечего скрывать.
— Поступайте, в конце концов, как вам заблагорассудится, но на вашем месте я их принял бы. Постарался бы выйти к ним в достаточно пристойном виде. Первые появятся через час с небольшим.
Пить она больше не стала, даже налитую вторую рюмку.
— Они держат связь с комиссариатами…
— Вам доставляет удовольствие так со мной говорить, правда?
— Можете быть уверены, что не слишком.
— Вы меня презираете.
— Я никого не презираю.
— Это все, что вы хотите мне сказать?
— Да, все. Мы, вероятно, скоро опять увидимся.
— Не имею ни малейшего желания. Я вас презираю, господин комиссар. А теперь убирайтесь! Клер!.. Выставите этих господ за дверь.
На тротуаре, напротив дома 207-а по-прежнему стоял инспектор, и Мегрэ не решился положить конец слежке, предпочтя, в конечном итоге, продолжать ее.
Прослушивание телефонных разговоров ничего не дало, и нужно было подождать результата, раз уж Натали не постеснялась выйти вечером к телефону-автомату, накинув меховое манто поверх ночной рубашки.