Мегре колеблется
Шрифт:
– Нет. У меня нет ненависти ни к кому... Потому что я не признаю, что человек всегда может полностью отвечать за...
– Это - статья шестьдесят четвертая.
– Конечно... Пусть меня считают маньяком, но буду стоять на своем.
– Даже если дело касается вашей жены?
– Даже и так.
– Даже если она убила мадемуазель Ваг?
На мгновенье его лицо затуманилось, зрачки словно расплылись...
– Даже.
– А вы считаете, что она способна на это?
–
– Я хочу задать вам еще один вопрос. Можете ответить только "да" или "нет". Видите ли, я вовсе не убежден, что убийца и есть автор анонимных писем... Ведь мог и кто-то другой, предвидя возможность преступления, вообразить себе, будто присутствие полиции в доме может предотвратить...
– Я вас понял... Нет, письма писал не я.
– Может быть - сама мадемуазель Ваг? Парандон задумался.
– Не исключено, хотя это не вяжется с ее характером... Она всегда была откровенна. Я уже говорил вам о ее непосредственности. Но может быть, она не решилась обратиться ко мне, зная...
Он закусил губу.
– Зная - что?
– Ну, что если бы мне и впрямь грозила опасность - я не принял бы никаких мер.
– Почему же?
Он нерешительно посмотрел на Мегрэ.
– Трудно объяснить... Понимаете ли, раз уже я сделал выбор...
– Вы имеете в виду свой брак?
– Вообще все... Профессию... Женитьбу... Образ жизни... Значит, я и отвечаю за последствия.
– А разве это не противоречит вашим представлениям об ответственности?
– Может быть... Но только на первый взгляд...
Чувствовалось, как он устал и растерян, какие сумбурные мысли теснятся за этим выпуклым лбом и каких усилий стоит ему привести их в порядок.
– Как вы полагаете, мосье Парандон, тот, кто писал письма, знал, что жертвой окажется ваша секретарша?
– По-моему, нет...
Из гостиной донесся крик:
– Где папа?
И почти тотчас же дверь распахнулась, и в кабинет ворвался высокий, взлохмаченный подросток. На мгновенье он остановился посреди комнаты, переводя взгляд с Мегрэ на Парандона, и спросил комиссара почти с угрозой:
– Вы арестуете папу?
– Успокойся, Гюс! Мы тут с комиссаром Мегрэ...
– Вы - Мегрэ?
И с любопытством уставился на комиссара.
– Кого же вы арестуете?
– Пока - никого.
– Я могу поклясться, что это не отец
– Откуда вы узнали о том, что произошло?
– Сначала от швейцара, а подробности - от Фердинанда.
– А для вас это было совсем неожиданно?
Парандон отошел от них и уселся за свой письменный стол, как бы стремясь занять привычное место.
– Это - допрос?
И юноша обернулся к отцу, словно за поддержкой.
– Мое дело, Гюс...
–
– Вас все так называют дома... Я расспрашиваю вас так же, как и всех остальных, но это вовсе не официальный допрос... Я вас спросил, не ожидали ли вы этого?
– Чего?
– Того, что произошло утром.
– Вы хотите сказать, не ожидал ли я, что Антуанетту зарежут? Нет... не ожидал.
– Вы звали ее Антуанеттой?
– Да, уже давно... Мы были друзья.
– А чего же вы ждали? Мальчик покраснел до ушей.
– Да ничего определенного...
– Не преступления?
– Не знаю.
Мегрэ заметил, что адвокат пристально смотрит на Гюса, не то желая разрешить для себя мучительный вопрос, не.то обнаружив в сыне нечто для себя новое.
– Вам уже пятнадцать, Гюс?
– В июне будет шестнадцать.
– Как, по-вашему, лучше: чтобы мы побеседовали с вами при отце или наедине, у вас в комнате или в другом месте?
Мальчик заколебался. Его пыл прошел, но нервы еще были напряжены. Он вновь обратился к адвокату.
– Как лучше, папа?
– Мне кажется, что у тебя в комнате удобнее... Да, вот что, сынок... Сейчас должна вернуться Бэмби - если уже не пришла... Мне хотелось бы, чтобы вы оба позавтракали как обычно и не беспокоились обо мне... Я не буду за столом.
– Ты не будешь завтракать?
– Не знаю... Может быть, попрошу принести сюда. Мне нужно отдохнуть.
Чувствовалось, что паренек готов броситься к отцу на шею и что удерживает его не присутствие Мегрэ, а какая-то стеснительность, вероятно, всегда существовавшая в отношениях между Парандоном и сыном.
Видимо, ни тот, ни другой не были склонны к излиянию чувств и объятиям, и Мегрэ ясно представилось, как Гюс в детстве Прокрадывался в кабинет и молча, не шевелясь, смотрел, как отец работает или читает.
– Если хотите - пойдем ко мне...
Когда они проходили через гостиную, Мегрэ увидел ожидавших его там Люка и Торранса. Им было явно не по себе в огромном и великолепном зале.
– Как, ребята, кончили?
– Все, патрон. Хотите взглянуть на план или узнать - кто куда ходил?
– После... Когда это произошло?
– Между половиной десятого и без четверти десять... Можно сказать почти наверняка - в девять часов тридцать семь минут.
Мегрэ обратил внимание на раскрытые настежь окна.
– Открыты с утра?
– спросил он.
– Да, с четверти девятого.
Поверх гаража - ряд больших окон высившегося за ним шестиэтажного дома, выходящего фасадом на Цирковую улицу. Какая-то женщина прошла через кухню с кастрюлей в руках. Этажом выше старушка пеленала ребенка.