Механические птицы не поют
Шрифт:
— Непередаваемая дрянь. Никогда так не делаю без острой на то необходимости, лучше уж похмелье, — сообщил он Эльстер, поднимая со стола кувшин и выливая остатки воды себе на голову.
Эльстер слабо улыбнулась. Уолтер, рассчитывавший именно на это, вытер воду с лица лежавшим рядом с кувшином полотенцем.
— Хочешь кофе? Есть? Я не знаю, нужно ли тебе…
— Нужно, Уолтер. Хочу. Уолтер, это все неправда, неужели ты еще не понял?..
— Тогда предлагаю отложить изобличающие разговоры до завтрака. В общий зал
— Нет, я… я пряталась, меня никто не видел…
— Отлично, тогда посиди тут немного, хорошо? Хочешь, я запру двери?
Эльстер кивнула. Уолтер, вздохнув, снял со спинки стула пиджак и, накинув его на плечи, вышел из комнаты.
Из зала раздавался восторженный голос Зэлы. Уолтер знал, что она не распускает о нем никаких сплетен, но все равно почувствовал легкое раздражение.
— Я же говорила, их Пишущие достанут кого угодно! Просто потрясающе, выйти на Полуночников, Управление жандармерии рвет и мечет! — с восторгом рассказывала она Хенрику.
— Хенрик, можно мне кофе и завтрак на двоих?
— Песок как раз разогрел, вари себе кофе, а Василика пока завтрак соберет, — кивнул он.
— А ты я погляжу времени вообще не теряешь, — усмехнулась Зэла. — Слыхал, какие ты новости прокувыркался?
— Это не моя любовница, — заметил он, ставя джезву в песок.
— Она может и нет, а ваш с Мией восхитительный дуэт…
— Ох, Зэла, ради всего святого, что у тебя есть! Я слежу за такими вещами и кровать у меня не скрипит, перестань пытаться меня смутить, — улыбнулся он.
Бестактность местных жителей уже стала привычной, как и то, что в бестактности женщины не уступали мужчинам.
— Тебя смутишь, пожалуй.
— Так что я проспал?
— Конференцию Пишущих. Представляешь, редактор «Парнаса» пришла в костюме Полуночницы.
— Что?..
— Да, Лаура Вагнер пришла в черном костюме Полуночников, только с поднятой маской. Представляешь, какой скандал.
— Зачем ей рядиться в воровку и убийцу?
— Она еще и выступала в этом костюме. И представилась «Мальчиком-С-Фонарем». Вышла на трибуну, повертелась перед камерами, а потом спросила, кто посмеет сказать, что она — убийца герра Хагана и его жены.
— Чтобы так эпатировать публику «Парнасу» нужно точно знать, что Полуночники не имеют отношения к убийству.
— У нее было официальное заявление от их руководителя, представляешь? Понятия не имею, где они его достали. Официальное. Заявление. Главы самой скрытной криминальной организации.
— Это же «Парнас», — пожал плечами не особо удивленный Уолтер. — К следующей конференции они приведут нам убийцу. Ты же знаешь, что они сманили к себе почти всех лучших сыщиков жандармерии. А после того, как они перекупили одну из кайзерских шпионок… Но не думаю, что кто-то примет всерьез официальное заявление от главы лучших убийц и воров
— «Парнасу» и не нужно было, чтобы с Полуночников сняли подозрения, — задумчиво сказал Хенрик. — Они заявили, что жандармерия так увлеклась поиском невысокой и тощей Полуночницы — правда, я так и не понял, с чего они взяли, что это и правда не мальчик, — что совсем забыли о том, что герра Хагана мог убить и кто-то другой, к кому же все газетчики сразу сбросили со счетов версию о двойном самоубийстве, жандармерия не может никого убедить в своей рабочей версии. Но если их все же убили, то сделавший это до сих пор на свободе только из-за общей халатности, о чем и говорила фрау Лаура.
— Что же они сами не найдут?
— Кажется, «Парнасу» интереснее подольше дразнить жандармерию, а не получить свою сенсацию и очередное подтверждение репутации самого надежного издания, — пожал плечами Хенрик.
— Вот! — Василика поставила на стойку поднос, на котором были расставлены два прибора и общее блюдо с жареными яйцами, сыром, тостами и холодным мясом. — А как зовут твою подругу?
— Мара, — наугад сказал он, очаровательно улыбнувшись.
— Странное имя, — наморщила носик Василика. — В моих краях так ведьму звали.
— В ваших краях всего одна ведьма? — спросил он, ставя на поднос две чашки кофе и кувшинчик сливок.
— Такая — одна, — пожала плечами Василика. — Хенрик, там двое требуют виски с перцем и сырым яйцом, они странные.
— А, готов спорить это из Скоттанда, там вроде такое пьют. Поправляются люди после вчерашнего вчерашнего, — усмехнулся он, разливая виски в два высоких бокала.
Уолтер взял поднос и вернулся к себе в комнату, радуясь, что ему не нужно поправляться такими странными смесями.
Удивительно, но здесь и правда почти не знал о свойстве альбионской микстуры от несварения снимать похмелье будучи сильно разбавленной водой.
Правда, стоила она столько, что можно было не удивляться тому, что кто-то предпочитал виски и сырые яйца.
Уолтеру пришлось поставить поднос на пол у двери, ругнувшись на себя, что не догадался оставить Эльстер ключ, чтобы она заперлась изнутри.
Когда он зашел, Эльстер лежала на краю кровати и, кажется, спала. Но услышав скрип двери, вскочила на ноги и сделала шаг к окну. Узнав Уолтера, она успокоилась и села обратно.
Он поставил поднос на край стола.
— Ты настолько боишься? — тихо спросил он.
От его благодушного настроения не осталось и следа. Утренняя болтовня постояльцев «У Марлен» немного развеяла его тревогу, но ужас в глазах Эльстер быстро вернул ее обратно.
Она только кивнула, не поднимая взгляда от сцепленных в замок рук. Уолтер взял с подноса чашку и коснулся ее руки кончиками пальцев:
— Держи. Ты же ко мне пришла, значит, меня ты не боишься?
— Нет… — прошептала она, забирая чашку.