Механический принц
Шрифт:
– Пока не знаю, – нахмурился Генри. – Мне нужно изучить его получше у себя в мастерской. Вроде бы затворного механизма здесь не видно, хотя… – Он посмотрел на их недоуменные лица и пожал плечами. – В любом случае, теперь Совет по-новому взглянет на изобретения Мортмэйна. Одно дело слышать про них, совсем другое – увидеть своими глазами, на что они способны. А ты как думаешь, Лотти?
Шарлотта что-то прошептала, но Тесса отвлеклась. Она думала о том, что произошло, когда она вышла из Зала Совета и ждала остальных возле экипажа. Джем отвернулся, чтобы переговорить с Уиллом, а она вдруг увидела развевающиеся полы черного плаща.
– Мисс Грей, эта механическая тварь… она подлетела прямо к вам…
Тесса застыла, уставившись на него. Сейчас ведь обвинит ее во всех смертных грехах, хотя она тут совершенно ни при чем.
– Вы в порядке? – отрывисто спросил старик, и тут его йоркширский акцент стал слишком заметным. – Эта штука вас не поранила?
– Нет, мистер Старквэзер, – медленно покачала головой Тесса. – Большое спасибо за заботу, но я не пострадала.
Джем с Уиллом изумленно наблюдали за их беседой. Заметив, что привлекает к себе внимание, Старквэзер коротко кивнул, отвернулся и пошел прочь. Полы поношенного плаща развевались на ветру.
Тесса была в полном недоумении. Она размышляла о своем кратком визите в сознание Старквэзера и его потрясении, когда он впервые увидел ее. Наконец они остановились у ворот Института, и все с радостью выбрались из тесного экипажа.
В серых тучах над городом показалось лимонно-желтое солнце и осветило лестницу. Шарлотта направилась к дверям, но Генри придержал ее, притянул к себе свободной рукой, в другой у него была смятая шляпа Тессы. Она посмотрела на них и ощутила прилив счастья – впервые со вчерашнего дня. А ведь она полюбила Шарлотту и Генри, ей приятно было видеть их такими счастливыми.
– Главное, что все получилось как нельзя лучше! – воскликнул Генри, крепко сжимая жену в объятиях. – Дорогая, я так горжусь тобой!
В подобных обстоятельствах Уилл обязательно отпустил бы саркастическое замечание, но он, ко всеобщему удивлению, молча отвернулся. Гидеон был изрядно смущен, Джем довольно улыбался.
Шарлотта густо покраснела и отодвинулась от Генри, оправляя шляпку.
– Ты и правда гордишься мной, милый? – довольно спросила она.
– Безусловно! Моя жена не только красавица, но и редкостная умница! Я так счастлив!
– А вот тут, – заметил Уилл, разглядывая ворота, – Джессамина велела бы тебе замолчать, потому что ее тошнит от подобных сантиментов!
– Бедная Джесси! – воскликнула Шарлотта, погрустнев.
– Она сама во всем виновата, Лотти! И твоей вины в этом нет, – неожиданно сурово заметил Генри. – Остается лишь надеяться, что Совет отнесется к ней со снисхождением. Но хватит об этом сегодня, давайте же праздновать! Институт все еще наш!
Шарлотта просияла, и столько любви было в ее взгляде, что Тесса невольно отвела глаза. Она посмотрела на Институт и прищурилась. В окне на одном из верхних этажей слегка отодвинулся краешек шторы, и мелькнуло бледное лицо. Должно быть, Софи поджидает Гидеона. Но лицо так быстро исчезло, что она не успела его разглядеть.
В тот вечер Тесса долго размышляла, что ей надеть, и выбрала одно из новых платьев, подаренных Шарлоттой: синее атласное, с изящным лифом в форме сердечка и глубоким круглым декольте, отделанным оборками из брабантского кружева. Короткие пышные рукава оголяли длинные белые руки, а завитые волосы
Софи сразу ушла помогать Бриджет на кухне. Тесса опустилась на стул перед зеркалом и принялась кусать губы и хлопать себя по щекам, чтобы не выглядеть такой бледной. Нефритовый кулон утонул в брабантских кружевах; Софи не раз бросала на него взгляд, помогая Тессе одеваться, но ничего не сказала. Механического ангела она решила надеть тоже, он привычно лег в ямку под горлом и успокоил ее мерным тиканьем. Почему бы ей не носить оба кулона, подумала девушка, застегивая цепочку.
Когда она вышла в коридор, Джем уже ждал там. Увидев ее, он просиял, оглянулся по сторонам, притянул к себе и поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, отчаянно желая раствориться в нем без остатка, как прежде. Нежные губы, чуть сладкие на вкус, сильные и ласковые пальцы, придерживающие ее за шею. Тесса придвинулась ближе, чтобы ощутить частое биение его сердца.
Он отпрянул, хватая ртом воздух:
– Прости, Тесса, я не сдержался…
– Думаю, что намеренно, Джеймс, – улыбнулась она.
– Когда я увидел тебя… Ведь я просто хотел спросить, могу ли проводить тебя в гостиную. Но ты такая красивая сегодня! – Он коснулся ее волос. – Боюсь, как бы от такой страсти ты не начала терять лепестки, как цветок на холодном ветру.
– Конечно. Я хотела сказать, ты можешь проводить меня в гостиную.
– Благодарю. – Он легонько провел рукой по ее щеке и пытливо посмотрел в глаза. – Я боялся, что проснусь утром, и все окажется сном. Но ты и правда сказала мне да, так ведь?!
Она кивнула, но в горле стояли слезы. Хорошо хоть лайковая перчатка надежно скрывает ожог на левой руке.
– Мне право жаль, что я такая плохая партия для тебя, Тесса. В смысле, не так уж долго нам быть вместе. Связать свою жизнь с умирающим, хотя тебе всего шестнадцать…
– А тебе всего семнадцать! И есть время, чтобы найти противоядие, – прошептала она. – Мы обязательно найдем его! Я всегда буду с тобой, всегда.
– Что ж, я очень надеюсь! Когда две души едины, они остаются вместе на колесе перевоплощений. Я родился в этом мире, чтобы любить тебя и в этой, и в следующей, и в следующей жизни!
Она вспомнила слова Магнуса: «Мы прикованы к этой жизни золотой цепью и никогда не осмелимся променять ее на то, что ждет нас за кулисами».
Теперь она поняла, что он имел в виду. Бессмертие – дар, но не без определенных побочных последствий. «Ведь если я бессмертна, тогда жизнь у меня всего одна. Мне не суждено переродиться, как тебе, Джеймс. И я не увижу тебя на небесах, или на берегу великой реки, или еще где-нибудь за пределами этой жизни».
Но она промолчала – зачем расстраивать его сейчас? В одном она была уверена твердо – ей отчаянно хотелось защитить его от любой боли и разочарований, стоять между ним и смертью, сражаться за него, как Боадиция сражалась с римлянами, защищая свои земли. Она коснулась его щеки, а он прижался лицом к ее волосам, украшенным анютиными глазками цвета глаз Уилла. Так они и стояли, прильнув друг другу, пока не раздался второй звонок к обеду.