Механический Зверь. Часть 6, Тот, кто сражается с чудовищами
Шрифт:
– Все-таки ты хороший человек, — чуть подтянувшись, Айна нежно поцеловала Лаза в щеку.
– Нет, это не так. Будь у меня возможность взять тебя, может быть Лани и остальных с их детьми и полностью отгородиться от мира где-нибудь на южном континенте, так, чтобы не видеть и не слышать никого и никогда – я бы сделал это, не задумываясь. Пусть делают, что хотят: воюют, убивают друг друга, мне плевать. Жили бы себе тихонько, я бы своими руками, без крупицы магии, построил дом… как бы было хорошо… – Он тяжело вздохнул. — Вот только невозможно вечно жить в хрустальных башнях, Айна. Рано или поздно реальность догонит тебя и даст хороший пинок под зад. И, когда это случится, у меня уже может не остаться возможности на
– А я все равно считаю, что ты хороший. — С безапелляционной уверенностью возразила девушка.
– Ну против ТАКОГО довода мне, конечно, нечего возразить, — улыбнулся Лаз.
– И правильно. А теперь снимай с себя все лишнее, я не видела тебя почти месяц!
Глава 5
Брайм сам по себе еще был далек от восстановления, в городе, когда-то насчитывавшем несколько десятков тысяч населения, сейчас жило от силы тысячи полторы, из которых пятьсот являлись солдатами Сайркина, вынужденными находиться здесь по службе. Так что, когда со всех концов континента к их городу начали стягиваться целые делегации, под час из сотни или даже больше человек в каждой, горожане долго не могли понять, благословение это или проклятье.
С одной стороны, такой интерес к их городу со стороны сильных мира сего был, безусловно, полезен и важен. Мгновенный скачок экономики: те товары, что лежали на полках месяцами скупили в считанные дни; множество богачей, которые были не прочь сорить деньгами; высокая вероятность того, что Брайму будут выделены из бюджета дополнительные деньги. С другой же стороны, слишком много влиятельных и требовательных людей одновременно в одном месте — верный залог конфликтов. И так как друг против друга графы, князья и маркизы могли не слишком много, так как у обеих сторон были и титул, и власть, все шишки сыпались на ни в чем, в целом, не повинных горожан.
К счастью, появившаяся где-то за неделю до знаменательной даты танильская принцесса Айниталия быстро навела порядок, пригрозив уже совсем распоясавшимся аристократам гневом каганата за нарушение общественного порядка. На улицах тут же стало намного спокойнее.
Но люди продолжали прибывать, довольно скоро превысив количество жителей Брайма в несколько раз и окончательно избавиться от всех возмутителей спокойствия было невозможно. Влияние каганата было велико, но, как говорится, не пойман – не вор, и многие даже после предупреждения продолжали своевольничать, пользуясь помощью слуг, покровом темноты или тем, что и сами были танильцами, таких тоже было немало.
Однако за день до зимнего солнцестояния все резко изменилось.
С наступлением рассвета на главной площади Брайма, еще час назад захламленной разным строительным мусором, оставшимся после ремонта домов, а сейчас девственно чистой, даже от выпавшего накануне снега, появился человек. Молодой, лет двадцати пяти — тридцати, гладко выбритый, с белыми, как молоко, волосами и густо-черными глазами. Он сидел прямо на каменной брусчатке, ничуть не боясь испачкать строгий серый костюм, какие были в моде лет десять назад, и, легко улыбаясь, провожал глазами самых ранних пташек, вышедших на улицы за свежими продуктами к завтраку или только-только возвращавшихся с ночных гулянок. Трактиры в Брайме за последнюю пару недель получили едва ли не полугодовую выручку.
Поначалу ничего не происходило. Редкие прохожие, слишком сонные, чтобы разбираться, что это за ненормальный сидит на камне в разгаре зимы, просто пробегали мимо, спеша по своим делам. Но тут вдруг какой-то аристократ, благодаря десятку выпитых бокалов вина убедившийся в своей неуязвимости,
Что именно произошло, никто не понял. Но буквально спустя секунду после того, как пьяница раскрыл рот, чтобы высказать человеку свое неудовольствие, тело этого пьяницы, кувыркаясь в воздухе, словно потерявших хвост воздушный змей, врезалось в стену одного из домов, окружавших площадь.
Раздался чей-то визг, послышалась ругань, к пострадавшему, бросив прямо на дорогу небольшую корзинку, которую нес в руках, бросился мужчина лет сорока в характерном костюме врача, видимо шел на рынок за какими-то лекарственными травами. Судя по промелькнувшему по его лицу облегчению, невезучий аристократ был жив, но сомнений в серьезности его травм сомневаться не приходилось: по крайней мере левая рука и обе ноги были изломаны сразу в нескольких местах, а лицо было залито кровью.
Довольно оперативно появились стражники, причем не только городские, но и из дружин разных иных аристократов, непорядка в своем окружении правители не терпели. Окружив неизвестного человека, все также безмятежно сидящего на камне площади и не сделавшего даже попытки скрыться с места преступления, они, наставив на виновника беспорядков копья, громко потребовали его назваться. Горожане, уже начавшие собираться на шум, должны были знать, что ситуация под контролем.
Вот только тут же выяснилось, что ни о каком контроле не идет и речи. Отпрянув после тихих слов молодого человека, словно от жара доменной печи, солдаты, синхронно, словно повинуясь какому-то приказу, сделали с десяток шагов назад, разрывая дистанцию с тем, кто был настолько глуп, смел или силен, чтобы угрожать одновременно всем правителям мира.
Еще пару месяцев назад имя Лазарис Морфей мало что сказало бы большинству населения континента. Конечно, кто-то мог бы вспомнить участвовавшего в том самом магическом турнире маленького мальчика, а кому-то в памяти кольнуло что-то в связи с нападением союзной армии на Апрад. Но по большому счету нигде кроме Кристории и верхушек правительств этого имени не помнили, да и там уже начали постепенно забывать.
Однако Лаз позаботился не только о том, чтобы его письмо дошло до королей и императоров, но и о том, чтобы о его содержании узнало как можно больше простого народа. Он не преследовал цели стать любимцем публики, как и не старался запугать людей, ему нужно было лишь, чтобы этот саммит не прошел бесследно, и чтобы побывавшие здесь правители не смогли этого отрицать, даже если бы захотели.
И, конечно, в самом Брайме о том, кто он такой, знала, наверное, каждая собака. Толпу зевак тут же начали разгонять по домам, послышались недовольные выкрики, вопли протеста и даже одобрительные возгласы в адрес Лаза, призывающие “показать этим королькам”. Что именно показать уже не было слышно, крикуну, похоже, заткнули рот, но сам факт был показателен. Далеко не все в этом противостоянии были на стороне власть предержащих Люпса.
Лазу, впрочем, чрезмерное внимание широкой публики было ни к чему, а вот его основных собеседников на ближайшие сутки уже стоило вызвать. Так что, широко улыбнувшись и помахав рукой толпе, он сделал какой-то странный пас рукой и площадь тут же заполнил оглушительный гул. Крики мгновенно стихли. Люди, хватаясь за грудь и зажимая руками уши бросились бежать куда подальше, с трудом осознавая, что вообще происходит и где они находятся и стражники, естественно, не стали исключениями. Низкочастотные колебания на грани инфразвука, вступающие в резонанс с костями и внутренними органами каждого конкретного человека, не были ни смертельными, ни хоть сколько-нибудь опасными для здоровья. Единственными побочными эффектами были тошнота и головная боль. Но вот с задачей разгона толп эта магия справлялась на ура.