Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Шрифт:
4. Заключения по проектам постановлений законодательных органов, касающихся вопросов Гособороны, Госбюджета, тех или иных мероприятий Военведа и т. п.
5. Характеристики ответственных работников [242] 71.
19 августа 1924 г. пленумом ЦК РКП(б) были утверждены «Правила обращения с конспиративными документами ЦК РКП», разосланные в виде секретного циркуляра от 5 сентября за подписью Сталина всем членам ЦК и кандидатам, членам ЦКК, членам Центральной ревизионной комиссии, национальным ЦК, крайкомам, губкомам и обкомам партии [243] 72. В этих «Правилах» прямо говорилось, что «конспиративными (выделено мною И. П.) документами ЦК считаются протоколы пленумов, Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, а также все другие материалы и документы (выписки из постановлений и т. п.), исходящие из ЦК с надписью "Строго секретно"». Список лиц, которым рассылались эти документы, устанавливался Секретариатом ЦК. В «Правилах» подчеркивалось, что «товарищ, получающий конспиративные документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого
242
71 ГАНО, ф. 20, оп. 2, д. 3, л. 6 – 7. Сохранен стиль документа.
243
72 Текст за подписью И. Сталина опубликован И.В. Павловой в кн. «Сталинизм: становление механизма власти». С. 246; текст за подписью А. Андреева – В. Лебедевым в ж. «Источник». 1993. № 5-6. С. 91-92.
Все без исключения указанные выше материалы и документы с пометкой «подлежит возврату» возвращались на имя заведующего Бюро Секретариата ЦК в секретных пакетах и в указанные сроки. Для проживающих в Москве такой срок устанавливался в две недели, для проживающих в провинции один месяц, для работников Средней Азии, Дальнего Востока, Сибири и Закавказья полтора месяца. Такой же срок был определен и для членов Политбюро ЦК. В случае невозвращения в установленные сроки более трех протоколов, дальнейшая их посылка временно прекращалась. Возвращаемые в Секретариат ЦК конспиративные материалы и документы раз в две недели сжигались особой Комиссией, утверждавшейся Секретариатом ЦК; на сжигавшиеся документы составлялись соответствующие акты. Рассматриваемый документ предписывал в целях обеспечения самой строгой конспирации точнейшим образом руководствоваться этими «Правилами» и предупреждал, что «все случаи, когда конспиративные данные будут выходить за пределы ЦК, и случаи нарушения настоящих правил будут подвергаться тщательному расследованию для привлечения виновных к самой строгой ответственности с передачей дела в ЦКК» [244] 73.
244
73 ГАНО, ф. П-2, оп. 2, д. 5, л. 14.
После августа 1924 г. на обороте всех документов, исходящих из Секретариата ЦК, где печатался «Порядок пользования секретными документами ЦК РКП(б)», основанием теперь было не только вышеуказанное постановление Оргбюро от 30 ноября 1922 г., но и постановление пленума ЦК РКП(б) от 19 августа 1924 г. В последующие годы эти «Правила» периодически обновлялись, иногда в них вносились отдельные изменения, в частности, сократился срок возврата секретных документов. По постановлению Политбюро от 5 мая 1927 г. протоколы Политбюро и пленумов ЦК должны были возвращаться не более, чем через три дня со дня получения; выписки из протоколов Политбюро не позже, чем в семидневный срок [245] 74.
245
74 Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сб. док-тов. М., 1995. С. 76. По сути же правила обращения с секретными документами оставались неизменными в течение всего периода существования коммунистической власти. Об этом красноречиво свидетельствует совершенно секретная «Инструкция по работе с секретными документами в аппарате ЦК КПСС», утвержденная Секретариатом ЦК КПСС 12 февраля 1980 г. – Оников Л.А. КПСС: анатомия распада. Взгляд изнутри аппарата ЦК. М., 1996. С. 177 – 196.
К этому необходимо добавить, что срочная переписка Секретариата ЦК с местными партийными органами и наоборот осуществлялась посредством так называемых шифротелеграмм, которые расшифровывались сотрудниками Шифрбюро Секретарита ЦК в Москве и в секретно-директивных частях партийных и государственных органов на местах.
В годы гражданской войны многие указания Центрального Комитета партии, главным образом, по вопросам военного характера, передавались посредством шифровок. Партийная шифропереписка (для этой цели было создано Шифрбюро ЦК), охватывавшая и другие вопросы, была введена в практику с сентября 1920 г. [246] 75, но далеко не сразу приобрела вид системы. 29 марта 1921 г. заведующий Шифрбюро ЦК М. Чугунов сообщал секретарю ЦК Молотову: «Постановка шифропереписки при сношениях губкомов с ЦК в настоящее время ниже всякой критики и по серьезности характера переписки грозит очень печальными последствиями. С момента введения партийной шифропереписки шифр вверяется только секретарям губкомов, но на деле последние из-за недостатка времени и соответствующего аппарата или сведущих по шифропереписке лиц передают его случайным надежным товарищам». Подводя итог своему сообщению, Чугунов предлагал «учредить при секретаре губкома должность технического помощника для ведения секретной переписки» [247] 76.
246
75 РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 171, л. 2.
247
76 Там же.
В том же году, 2 августа, на основании приказа по Управлению делами Секретариата ЦК было утверждено специальное Положение о Шифрбюро Секретариата ЦК, которое предусматривало такую переписку: а) с подчиненными организациями и отдельными работниками РКП, б) с ЦК коммунистических организаций других стран, в) с Исполкомом Коминтерна, г) со всеми ведомствами РСФСР и их местными
По-настоящему система шифропереписки была отлажена в 1923 г., когда во всех партийных и государственных аппаратах на местах были созданы не только секретно-директивные части, но и шифровальные отделения. Специальным циркуляром ЦК от 8 февраля 1923 г. вводился единый «Код» для шифровки телеграмм. Мотивировался это шаг следующим образом: «ЦК РКП, ЦКК и ЦК РКСМ вводят в переписку с Бюро ЦК, обкомами и губкомами "Код" с целью сокращения телеграфных расходов и уменьшения эксплуатации телеграфного провода, при переписке по "Коду" достигается также возможность пользования текстами телеграмм, более полными и исчерпывающими» [249] 78.
248
77 Там же, д. 696, л. 2.
249
78 Там же, д. 495, л. 1 – 2.
15 марта 1923 г. всем местным прокурорам была разослана шифротелеграмма отдела Прокуратуры Наркомата юстиции о строгом соблюдении инструкций шифрорганами. Она заслуживает того, чтобы ее процитировать: «Никакие разговоры о шифре с кем бы то ни было без исключения недопустимы. Виновные в нарушении этого будут привлекаться к ответственности, вплоть до предания суду». Кроме того, всем сотрудникам, имевшим отношение к шифрорганам, запрещалось посещать иностранные миссии, представительства, торговые консульства и организации Помгола, а также иметь знакомства с сотрудниками этих учреждений. В случае наличия знакомых или родственников в иностранных миссиях и представительствах сотрудники шифрорганов обязаны были донести об этом в шифровальное отделение. Не выполнившие этого циркуляра или разгласившие его, помимо служебной обязанности, привлекались к ответственности «по всей строгости революционных законов» [250] 79.
250
79 ГАНО, ф. 878, оп. 2, д. 112, л. 9 10
Ситуация изменилась кардинально - в 1922 г., например, еще не применялись в этом отношении такие жесткие санкции, как в последующие годы. Много волнений пережил в начале июля 1922 г. Ем. Ярославский в то время один из секретарей Сиббюро ЦК, когда у него был похищен портфель, в котором находились партийный шифр «Луч» и блокнот члена ЦК и Сиббюро. Он пообещал вознаграждение 100 млн руб. тому, кто найдет портфель. Портфель нашли, правда, без содержимого [251] 80. Несмотря на это, Ярославский отделался легким испугом.
251
80 Там же, ф. П-5, оп. 6, д. 142, л. 11.
С 1923 г. каждый такой случай рассматривался на заседании Оргбюро или Секретариата ЦК РКП(б). Так, 29 января 1926 г. Оргбюро поставило на вид руководителям Наркомпроса тт. Луначарскому, Яковлевой и Ходоровскому за халатное хранение секретных документов ЦК [252] 81. Гораздо более серьезные санкции применялись к людям, имевшим непосредственное отношение к работе шифрорганов. Начало этому было положено циркуляром за подписью секретаря ЦК Куйбышева от 22 марта 1923 г., разосланным всем секретарям губкомов, областных бюро и ЦК компартий национальных республик. Циркуляр резко пресекал случаи распространения сведений из шифрованных документов и квалифицировал их как преступные. Виновные в нарушении инструкций немедленно отстранялись от работы и привлекались к строжайшей ответственности, вплоть до уголовной [253] 82. А 7 декабря 1923 г. в адрес всех отправителей и получателей шифровок был разослан секретный циркуляр за подписью Сталина [254] 83. В нем содержались следующие указания: «В целях наибольшего обеспечения тайны шифров и шифропереписки установить строго определенный круг лиц, через руки которых могут проходить шифротелеграммы, получаемые и отправляемые через Шифрбюро ЦК, а также порядок отправления, напечатания, хранения шифрованных телеграмм:
252
81 Там же, ф. П-2, оп. 2, д. 123, л. 49.
253
82 Там же, ф. П-1, оп. 2, д. 241, л. 51.
254
83 РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 491, л. 30.
1. Все поступившие расшифрованные телеграммы сдаются адресатам только по указанию заведующего Бюро Секретариата ЦК или его заместителей.
2. Передача шифротелеграмм на исполнение может быть допущена под ответственность получателя лицам не ниже секретарей отделов ЦК… и персонально ответственных руководителей других ведомств.
3. Лица, получившие под расписку шифротелеграмму, обязуются в двухнедельный срок по исполнении возвратить ее обратно в архив Шифрбюро.
4. Копий с шифротелеграмм не снимать, а, если таковые нужны, получить в Шифрбюро.
5. При ссылках на текст шифротелеграмм в переписке, а также в разговорах по телефону не указывать, что цитируемый текст получен шифром, не указывать и номера шифровки.
6. Передачу шифровок в другие отделы и учреждения (вообще другим лицам) проводить только через Шифрбюро.
7. Шифровки, как полученные, так и отправляемые, доставлять в Шифрбюро запечатанными в конверт.
8. Ответ на шифровку посылается только шифром. Ответ пишется в одном экземпляре и, если перепечатывается, то черновики должны быть уничтожены.