Мекленбургская принцесса
Шрифт:
Днем улицы города редко бывают пустыми, скорее наоборот, на них яблоку некуда упасть. Множество людей занятых повседневными делами снуют туда-сюда, создавая невообразимую толчею. Торговцы пытаются завлечь к себе в палатки покупателей, разносчики предлагают с лотков всякую всячину. Иногда устраивают представления уличные комедианты, и тогда вокруг них сразу же собираются толпы зевак.
Ожидая оказии, Шурка привычно разглядывала прохожих, как вдруг взгляд зацепился за ничем непримечательного прохожего. Вроде бы обычный моряк, каких много в портовом городе, но что-то
Привычно прошмыгнув в дом, девочка первым делом перевоплотилась в принцессу. То есть скинула плащ с капюшоном сшитый из грубого сукна и оставшись в нарядном платье прямиком направилась к комнате занятой детьми герцогини. Вообще, обычно у Карла Густава и Евгении были разные апартаменты, но дом Керкгофов это все же не герцогский дворец, так что волей-неволей пришлось потесниться.
– Клара Мария! – обрадованно воскликнул брат, увидев её. – Я так давно не видел тебя, что очень соскучился, где ты была?
– Ты же знаешь, я живу с матушкой в её доме, – улыбнулась в ответ сестра.
– А он далеко?
– Вовсе нет.
– Как я хотел бы побывать у вас дома и посмотреть как вы живете.
– Ничего особо интересного там нет, – пожала плечами Шурка. – А где Евгения?
– Я здесь, – выбежала из-за ширмы самая маленькая принцесса Мекленбургского дома и вопросительно уставилась на неё.
– А кто меня поцелует? – лукаво усмехнулась девочка и, как бы невзначай, поправила свёрток.
– А что там? – насторожилась Евгения.
– Поцелуешь, покажу!
– Вот ещё!
– Ну, как хочешь.
Всё же любопытство пересилило и вредная Женька шагнула к сестре, потешно выставив вперед сложенные уточкой губы. Шурка звонко чмокнула её и тут же принялась развертывать подарок. Едва кукла освободилась, раздался радостный визг, и малышка, получив вожделенную игрушку, бросилась благодарить сестру, одарив её множеством поцелуев, объятий и других проявлений нежности.
– Клара Мария, ты – самая лучшая!
– Я знаю, – скромно улыбнулась дарительница.
– И впрямь, очень красивая кукла, – сдержано заметил держащийся чуть в стороне Петер. – Неужели вы сами это сделали?
– Ну, не всё, – пожала плечами Шурка, – но большую часть.
– Что здесь происходит? – строго спросила вышедшая из-за ширм воспитательница принцессы Евгении – госпожа Мадлен Руге – высокая сухопарая шведка с постным лицом.
– Мадам, посмотрите, какую куклу подарила мне Клара Мария! – радостно завопила её подопечная, показывая подарок.
– Ах, это вы, – поджала губы придворная, немного недолюбливавшая незаконнорождённую принцессу. Затем, посмотрев на игрушку, удивленно приподняла брови. – Весьма недурно! Где вы взяли её?
Язык Шурки так и чесался сказать: – «где взяла, там уже нет», но она пересилила себя и, лучезарно улыбнувшись воспитательнице, спросила:
– Вам нравится?
– Такие куклы посылают друг другу коронованные особы, чтобы показать новые
– Моя сестра сама сделала эту куклу! – отрезал Карл Густав.
– Вот как? Что же, работа достойна всяческой похвалы. Её следует показать Её Королевскому Высочеству. Кстати, она хотела видеть фройляйн Марту. Вы не подскажете, где она теперь?
– Я здесь одна, – вынуждена была признаться Шурка, когда взгляды присутствующих скрестились на ней.
– Но, каким образом? – изумилась камер-юнгфрау.
Госпожу Руге недаром выбрали воспитательницей юной принцессы. Помимо хорошей родословной и безукоризненной нравственности, эта достойная дама отличалась еще и способностью быстро соображать. Поэтому не прошло и нескольких минут, как принцесса Клара Мария оказалась перед светлыми очами герцогини Катарины и обер-камергера барона фон Гершова, хмурые лица которых не обещали юной госпоже ничего доброго.
– Я правильно понимаю, что Ваша Светлость изволили убежать из дома? – поинтересовался Кароль.
– Можно сказать и так, – обреченно вздохнула девочка.
– А где была ваша мать?
– На рынке.
– Прекрасно, а что же, в доме вообще никого не было?
– Только Иржик.
– Кто это? – удивилась герцогиня.
– Слуга моего брата, – ответил ей обер-камергер, еще больше нахмурившись.
– А где сейчас ваш брат?
– Командует патрулями в порту.
– Это, конечно же, более важно, нежели безопасность принцессы! – в голосе Катарины послышался неприкрытый сарказм.
– А как вы проникли сюда? – остался невозмутимым померанец.
– Через черный ход, вместе с прислугой.
– Час от часу не легче! – всплеснула руками герцогиня. – К нам что, кто угодно может войти? Я крайне разочарованна вами, господин барон! Надо было оставить шведскую охрану…
– Там стояли городские стражники! – вдруг выпалила Шурка. – Они только и знают, что цепляться к служанкам, а на меня и внимания не обратили.
– Это правда?
– Да, Ваше Королевское Высочество, – сдержано отвечал фон Гершов. – Никоим образом не снимая вины с себя, я все же хочу заметить, что охрану следовало бы поручить исключительно Вашему регименту. Они знают всех придворных и прислугу, а кроме того более дисциплинированы, нежели молодые подмастерья, которых здешние бюргеры по очереди отправляют в караулы.
– Что же, – голосом Катарины Шведской можно было морозить свиные туши на рынке. – Надеюсь, случившееся послужит вам уроком! И вы примете надлежащие меры…
– И немедленно, – с поклоном отвечал ей померанец.
– Её Светлость, пожалуй, сегодня переночует здесь. И потрудитесь передать фройляйн Рашке моё крайнее неудовольствие!
Договорив герцогиня величественно вышла, оставив принцессу наедине с Каролем.
– Я вас подвела? – виновато спросила девочка.
– И да, и нет, – пожал плечами тот. – Я говорил Её Королевскому Высочеству, что городские стражники не слишком надежны, но она не могла отказаться от их услуг по политическим мотивам. И магистрат, и Совет Шестнадцати могли обидеться, если бы охраной занимались только наши люди.