Мекленбургская принцесса

Оченков Иван Валерьевич

– Нет, – как бы рассеяно ответил он, затем, сделал вид будто что-то вспомнил и внезапно спросил: – Скажи, а этот… моряк, давно приходил?

– Вчера, господин барон, – скривилась служанка, которой не слишком нравились эти непонятные визиты. – Я сама вынесла ему письмо госпожи.

– Письмо?

– Да, письмо. И прошу меня простить, но вам следовало бы лучше подбирать своих посыльных!

– Моих посыльных?

– А разве не Ваша Милость прислала этого француза?

– Француза? Ах, да, конечно. Ты всё правильно сделала, Кайса.

Поставив часовых

у дома и строго-настрого приказав им не пускать никого из посторонних, фон Гершов кинулся назад – в резиденцию герцогини. Он, конечно же, вспомнил рассказ принцессы и её матери о негодяе-французе, предавшем их проклятому шведу. Плохо было, что в отличие от Юленшерны, Бопре могли узнать только Марта, Болеслав или сама Клара Мария. Но тут ему пришло в голову, что уж коли Её светлость смогла нарисовать своего брата так что заслужила похвалу от маститого художника, то уж портрет предателя у неё тем более получится. Нужно только дать ей лист бумаги и уголёк. С этой мыслью он влетел в дом Керкгофов и тут же направился в детскую:

– Где принцесса? – спросил он госпожу Руге.

– Мы только что уложили Её Высочество, – с достоинством отвечала камер-юнгфрау. – А что за спешка?

– Да, так, – отмахнулся Кароль и хотел выйти, но тут же встал как вкопанный. – Подождите сударыня, я спрашивал о принцессе Кларе Марии. Где она?

– Принцессе Кларе Марии? – не без ехидства в голосе переспросила придворная. – Ах да, она ведь тоже принцесса!

– Мадам, где Её Светлость? – ледяным тоном повторил камергер.

– Она тоже легла, – поспешно ответила шведка, сообразившая что померанец не просто так находится в таком взвинченном состоянии. – Если Вам угодно, то её можно поднять. Только не потревожьте…

– Нет, в этом нет необходимости, – облегченно вздохнул фон Гершов. – Но на всякий случай, прошу вас, удостоверьтесь что девочка на месте.

– Если вы настаиваете, господин барон, – поджала губы дама и с видом оскорбленной невинности отправилась в комнату принцессы Евгении.

Однако, не пробыв там и минуты, госпожа Руге выбежала и голосом близким к панике сообщила:

– Её Светлости там нет!

– Что, простите?

– Принцессы Клары Марии там нет! Я тронула постель, Но нашла под одеялом лишь искусно сложенные вещи, благодаря которым создавалось впечатление…

– Твою мать! – не смог сдержаться Кароль. – Эта чертовка опять нас обвела вокруг пальца.

– Что вы имеете в виду? – пролепетала камер-юнгфрау, не привыкшая к таким выражениям.

– Да так, – отмахнулся померанец. – Просто отец этой девочки, сказал бы в таком случае, что мы в жопе!

Последние слова он произнес уже по-русски, но придворная дама, на свою беду, его не знала, но очень не любила недосказанностей.

– Где?!

– В заднице, мадам! – любезно пояснил ей Кароль и бросился прочь.

– Господи! – взмолилась госпожа Руге: – Только бы с этой маленькой дрянью ничего не случилось, а то я сама её убью!

Предпринятые поиски ничего не дали. Ни принц, ни Петер, ни кто-либо из слуг или придворных не видели Клару Марию и

лишь стражники припомнили, что какая-то маленькая девочка вертелась у входа, а потом куда-то запропастилась. В принципе, ничего страшного пока не случилось. Упрямая принцесса, конечно же, сбежала и отправилась домой, не желая сидеть взаперти, но она и раньше проделывала такие кунштюки, так что возможно всё обошлось. Выскочив наружу как ошпаренный фон Гершов-старший, вскочил на коня и пустил благородное животное вскачь, рискуя испортить на мощенной камнем улице ему копыта. За ним следом двинулись капрал Раубе и ещё два солдата, но они крепко отстали от своего командира.

Мигом домчавшись до дома Марты, Кароль ворвался внутрь и застал её на чём свет стоит бранившую Иржика.

– Что значит, ты не видел, куда она направилась? Куда ты вообще смотрел, чёрт тебя подери!

– Значит, она не вернулась, – скрипнул зубами померанец.

– Что? – удивилась женщина и с тревогой уставилась на вошедшего.

– Ваша дочь, сударыня, – обреченно вздохнул тот, – была у нас, но сбежала при первой же возможности. Я, признаться, надеялся, что она уже вернулась домой.

– Я же говорил, Ваша Милость, что Клара Мария собиралась подарить куклу сестре, – подал голос слуга. – Вот она и направилась к ней, не став меня слушать. Уж такая своенравная девочка наша принцесса, что не будь она такого высокого рода, я бы сказал, что по её заду розги плачут!

– Замолчи, Иржик, не время сейчас говорить об этом, – взмолилась Марта.

– Я-то замолчу, – пробурчал слуга, – да только рано вы всполошились. Небось, заметила на улице какую-то диковину, да и стоит, дивясь на неё с открытым ртом!

– А ведь это вполне вероятно! – обрадовано воскликнула женщина и с надеждой посмотрела на Кароля.

– Я бы тоже так подумал, – скрипнул зубами фон Гершов, если бы она не сказала мне, что видела на площади переодетого Юленшерну!

– Но это невозможно!

– Увы, фройляйн, я почти уверен, что она не ошиблась. И кстати, ваш друг-француз, похоже, тоже где-то поблизости.

– Надо немедленно её найти! – воскликнула Марта и кинулась было наружу, но затем вернулась и поднялась к себе в комнату. Через минуту она вышла из неё, держа в руках пару пистолетов и стилет в потёртых ножнах. Быстро пристроив всё это на себе, она накинула плащ и вопросительно взглянула на фон Гершова. Тот, не теряя времени даром, уже отдавал приказания капралу:

– Михель, пулей несись в порт и найди там моего брата. Пусть он прочешет все окрестности со своими людьми, да передаст капитану над портом приказ герцогини: – всем судам ни под каким видом не покидать Росток!

– Слушаюсь, гер генерал! – отозвался тот и стремглав полетел исполнять.

– Вы готовы, сударыня? – спросил Кароль хозяйку дома.

– Да!

– Я с вами, – вслед за ней показался Иржик, на ходу опоясывающийся тесаком.

– Нет! – решительно остановил его фон Гершов. – Будь дома, вдруг она вернется. На это, вправду сказать, не так уж много надежды, но чем нечистый не шутит…