Меландия
Шрифт:
– Юля, завтра в полдень ты с оператором будешь здесь. Для съемки Мелани любезно выделила весь день. Перерывы по ее настроению. На случай, если будет уместно снять что-то в движении, есть стабилизаторы, дроны и операторский кран.
– Класс! – Кире понравится. – Полный фарш, – недоуменно нахмурившись, Мелани смотрит на Ульяну.
– Это такая идиома, – улыбается та. – Значит, что есть все, что нужно, в наилучшем качестве.
– Благодарю, блядь, – Мелани закатывает глаза. – Фарш – что это?
– Мелко порубленная рыба, – отвечает Сара.
– Не
– Похуй.
– Как скажешь. Юля, есть вопросы? – Ульяна нажимает что-то на пульте, и по периметру беседки беззвучно поднимается прозрачная стена. Пять секунд, и мы в полной тишине. Только что были в лесу, а теперь в доме.
– Я… – смотрю, как капли стекают по стеклу. – Простите, это просто офигеть как круто! – и Ульяна вежливо кивает. – Мелани, есть что-то, о чем вы хотели бы…
– Мелани расскажет о музеях и своем благотворительном фонде, – улыбается Ульяна. – Она давно работает над этим проектом.
А Мелани будто не слышит. Вновь открыв кулон, она трясет его над ладонью, но он пуст. Мелани осматривает стол, тянется к пакету с порошком и кладет его себе на колени.
– Мисс Алдерман, – Сара подходит ближе. – Прошу вас, давайте проведем осмотр, а после делайте все, что хотите, – и Мелани хмуро смотрит на пакет.
– И сегодня я больше не увижу твое жирное ебало?
– Не увидите, – кивает Сара, а Ульяна пишет в айфоне и встает.
– Юля, я быстро, – и протягивает руку Мелани. – Пойдем, – та медленно поднимается и пакет с порошком, а следом и бутылка падают на паркет. За стеклом тормозит черный автомобиль, и водитель, раскрыв зонт, встает у задней двери. Ульяна придерживает за локоть Мелани, которая, покачиваясь, плетется к выходу. Кивнув мне, Сара идет следом. Стеклянная панель бежит в сторону, и они исчезают в кабине.
Дрова в камине уютно трещат, и огонь поднимает в трубу маленькие искры. Дождь стих и еле моросит на густую траву и красные деревья, что тихо покачиваются за стеклом. Подняла бутылку, из которой на паркет вылилась чуть не половина, а пакет с порошком решила не трогать. Повертела в пальцах золотой кристалл со стола и подошла к картине, которая теперь висит на прозрачной стене. На будто фэнтезийном пейзаже белый домик светит окнами под звездным небом, а вокруг парят белые шары. Над золотистыми холмами, что возвышаются вокруг, расправил фиолетовые крылья огромный дракон.
Пруд позади рояля светлеет, и в нем появляются кусочки синего неба. Лебеди куда-то спрятались. Наверное, в маленький черный домик, что виднеется на другом берегу. На резных полочках этажерки блестят бутылки виски и водки, а рядом валяются такие же пустые. Книги в большом шкафу самые разные: от научно-популярных про животных и растения до трудов по философии и экономике. Вонючее желтое пятно блевотины блестит на паркете позади шкафа, а за мокрым стеклом торчит из травы сооружение, напоминающее то ли осьминога, то ли медузу, сделанную из веток и насаженную на кол на высоте глаз. Из большого клубка черного провода и тонких палочек свисают ветки-щупальца. Их скрепленные проволокой фаланги, криво изогнувшись, покачиваются над травой. По щупальце, что касается раздвоенной веткой фиолетового цветка, ползет большой черный жук.
– Юля, идем, – Ульяна стоит у шкафа.
– Ага, – прохожу за ней мимо рояля. – Ульяна, а что с ней?
– Не важно.
– Я просто не пойму, как ее снимать-то.
– Не беспокойся, – отвечает Ульяна. – К съемке она будет в форме.
Идем по тропинке в сторону дороги. С одного дерева на другое перелетает стая маленьких пестрых птиц, а серые облака расползаются, и мокрая трава блестит на солнце.
– А откуда она русский знает?
– На интервью и спросишь, – вздыхает Ульяна.
– Ага.
Дорожка поднимается в гору, и мы снова шагаем вдоль дороги из светлой плитки. Густые деревья вскоре уступают место широкому газону с синими и красными цветами. Из аккуратно подстриженной травы тянутся к небу толстые дубы. За спиной слышно шум, а через секунду нас обгоняет черный внедорожник. Он сбавляет скорость, и лысый мужик, что сидит за рулем, окидывает меня взглядом:
– А кто это?
– Служба безопасности, – отвечает Ульяна, а внедорожник сворачивает направо перед большим классическим особняком в три этажа, что вырос впереди. Путь к нему перегородила синяя спортивная машина, которая криво встала поперек дорожки, а ее обтекаемый капот смят о толстое дерево. Дверь поднята, на черном сиденье блестит бутылка из-под виски. Вопросительно смотрю на Ульяну, и та улыбается. – Да, нужно убрать.
– Это Мелани разбила?
– Ночью, – кивает Ульяна, и мы обходим машину и пересекаем вымощенную бежевой плиткой площадку перед особняком. Его стена слева заросла вьюном и белыми цветами. Светлые колонны держат балкон с мраморными перилами, что тянется вдоль всего фасада. Сложная лепнина обрамляет большие окна, под которыми зеленеют аккуратно подстриженные кусты. В конце широкой лестницы чернеет двустворчатая дверь.
– Ульяна, а ты привыкла к этому уже?
– К чему?
– Ну парк этот, двигающиеся стены, вертолеты, – киваю на машину: – Это вот.
– Это мелочи, – улыбается Ульяна, поднимаясь по ступенькам.
Она открывает массивную дверь, и мы попадаем в большое помещение, освещенное из высоких окон напротив. Напоминает зал музея. Справа и слева за распахнутыми широкими дверьми тоже что-то просторное. Белая лестница раздваивается сверху в дальней части зала, бежит вниз и встречается с черным мрамором на полу. Стук каблуков эхом летит к высокому потолку, с которого спускается массивная золотая люстра, а светлые стены увешаны абстрактными картинами. Встаю напротив большого полотна, на котором синий, красный и черный будто смазаны через весь холст поверх другого непонятного цвета. На мой вкус, мрачновато.