Мелкий снег (Снежный пейзаж)
Шрифт:
Через несколько дней после того, как Цуруко уехала домой, в Асию пожаловала тётушка Томинага, младшая сестра их покойного отца. Тётушка ещё ни разу здесь не бывала. Раз уж она решилась приехать из Осаки по такой жаре, у неё наверняка были для этого веские основания. Сатико догадывалась, что именно привело её сюда.
Как она и предполагала, речь пошла о Юкико и Таэко.
Пока «главный дом» находился в Осаке, сказала тётушка Томинага, младшие сёстры могли жить то там, то здесь, но теперь положение изменилось, и им следует отправиться в Токио вместе с семьёй, членами которой они официально являются. Было бы хорошо, если бы Юкико, которую ничто не должно
Разумеется, никто не посягает на её увлечение. Заниматься своими куклами она сможет и в Токио, условия для этого там даже лучше, Тацуо знает, что работы Кой-сан получили признание, и не станет возражать, если она пожелает обзавестись студией. По правде говоря, призналась тётушка, Цуруко сама собиралась обсудить с Сатико этот вопрос, когда была здесь, но ей не хотелось омрачать своё пребывание в Асии неприятным разговором. Вот она и попросила тётушку сделать это за неё.
С того самого дня, как стало известно о переезде «главного дома» в Токио, мрачные предчувствия не оставляли Юкико и Таэко. Хотя они ничего не говорили друг другу, обе в равной мере понимали, что затеянный тётушкой разговор рано пли поздно должен был состояться.
Казалось бы, зная, как тяжело Цуруко одной управляться со сборами, обе младшие сестры должны были без всяких с её стороны просьб поехать помочь ей, но ни та, ни другая упорно не желали этого делать. Правда, Юкико в конечном итоге всё-таки поехала в Осаку на неделю, но лишь после того, как Цуруко попросила её об этом. Таэко же, сославшись на срочную работу, целыми днями сидела у себя в студии. Мало того, что она не захотела помочь Цуруко со сборами, она и в Асии уделила ей всего лишь один-единственный вечер. Всем своим поведением Юкико и Таэко давали понять, что, каковы бы ни были пожелания «главного дома», их воля совершенно однозначна: остаться в семье Сатико.
В разговоре с Сатико тётушка Томинага, пообещав, что это останется сугубо между ними, спросила, отчего Юкико и Кой-сан так не по душе жизнь в «главном доме». Ей приходилось слышать, что они не особенно ладят с Тацуо. Но Тацуо вовсе не такой человек, за которого они его принимают. И он питает к ним самые добрые чувства. Просто он вырос в семье, где привыкли считаться с мнением окружающих. Тацуо исходит из того, что, если незамужние свояченицы останутся в Асии, это может неблагоприятно отразиться на его репутации как главы дома. Да и Цуруко окажется в трудном положении. Поэтому Цуруко с мужем настоятельно просят Сатико поговорить с младшими сёстрами, уж кого-кого, а её-то они послушаются. Тётушка Томинага просила понять её правильно, — никому и в голову не приходит винить Сатико в том, что младшие сёстры не желают жить в семье Цуруко. Они уже вполне взрослые, их не станешь водить за ручку, как малых деток. И всё же Цуруко убеждена, что они скорее послушаются Сатико, нежели кого-нибудь другого.
— Кстати, а где же Юкико с Кой-сан? Их нет дома? — спросила тётушка на старом диалекте Сэмбы.
— У Кой-сан много работы в студии, она почти не бывает дома, — на таком же диалекте ответила Сатико. — А Юкико здесь. Позвать её?
Сатико поднялась на второй этаж — ей не стоило особого труда догадаться, что, едва заслышав голос тётушки в передней, Юкико поспешила укрыться в комнате наверху. И действительно, сквозь бамбуковую штору она увидела сестру,
— Приехала тётушка…
Юкико промолчала.
— Ты выйдешь к ней, Юкико?
Уже наступила осень, но было по-прежнему жарко, как в самую знойную летнюю пору. В помещении стояла невыносимая духота, не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Юкико вопреки обыкновению сегодня надела крепжоржетовое платье. Зная, что при её худобе ей не идёт европейская одежда, она даже летом носила кимоно с поясом. Одеться в лёгкое платке она позволяла себе только в самую нестерпимую жару, да и то лишь в дневное время, — перед зятем в таком виде она старалась не показываться. Но если Тэйноскэ случалось увидеть Юкико в платье, он мог с уверенностью сказать, что в этот день жара совершенно исключительная. От одного взгляда на просвечивающие сквозь тонкую темно-синюю ткань острые лопатки, на прохладную белизну её трогательно хрупких плеч и рук его точно обдавало свежим ветерком.
— Тётушка хочет, чтобы ты завтра же отправилась в Осаку, а оттуда вместе со всеми поехала в Токио…
Юкико сидела с опущенной головой, безжизненно уронив руки, словно тряпичная кукла. Под ногами у неё был большой резиновый мяч Эцуко, время от времени она поворачивала его босыми ступнями в поисках места попрохладней.
— А Кой-сан?
— Кой-сан тоже должна ехать, правда, чуть позже, ведь ей нужно завершить неоконченные работы… Так хочет Тацуо.
Юкико опять промолчала.
— Насколько я понимаю, тётушка уверена, хотя прямо и не говорит, что я не отпускаю тебя к Цуруко. Она приехала уговорить меня. Всё это очень грустно, но ты должна понять, что тут я абсолютно бессильна.
Искренне сочувствуя Юкико, Сатико тем не менее болезненно переживала малейший намёк на то, что сестра живёт в её доме на положении гувернантки. Возможно, кое-кто из окружающих, рассуждала она, считает, что, в отличие от Цуруко, которая управляется со своими многочисленными детьми одна, Сатико при единственной дочери не может обойтись без посторонней помощи. Не исключено, что в глубине души и Юкико придерживается того же мнения, считая себя благодетельницей сестры.
Одна мысль об этом оскорбляла материнскую гордость Сатико. Что и говорить, Юкико всегда и во всем помогает ей. Но Сатико, сумеет справиться со своими обязанностями и без неё. В конце концов, когда-нибудь Юкико всё равно выйдет замуж и покинет их. Отъезд любимой тёти, конечно же, очень огорчит Эцуко, но она девочка разумная и не станет безутешно рыдать, как, возможно, думает Юкико. Во всяком случае, Сатико, не намерена идти против воли Тацуо и удерживать сестру при себе только потому, что та предпочитает жить в Асии. Она должна убедить Юкико в необходимости подчиниться требованию «главного дома». К тому же, отослав Юкико в Токио, она сможет доказать всем, в том числе и самой Юкико, что великолепно обходится без её помощи.
— Мне кажется, тебе следует хотя бы на некоторое время поехать в Токио. Твой отказ тётушка Томинага воспримет не иначе как оскорбление.
Юкико по-прежнему молчала, но её огорчённый вид был красноречивее всяких слов. Сатико выразилась достаточно откровенно, и она понимала, что у неё нет иного выбора, как отправиться в Токио.
— Не думай, пожалуйста, что ты уезжаешь навсегда… Помнишь о письме госпожи Дзимба? Пока никаких новых известий от неё нет, но, если вдруг зайдёт речь о смотринах, тебе непременно нужно будет приехать. Впрочем, и без этого мы всегда найдём какой-нибудь предлог.