Мельничиха из Тихого Омута
Шрифт:
Тут Жонкелия словно очнулась, подняв на меня взгляд.
– А зачем ты нарезала хлеб? Он зачерствеет.
– Пусть, - ответила я, пожав плечами.
– Сухарики сделаем. Запасы на зиму, - и поторопилась уйти от опасной темы о хлебе.
– Что думаете? Зачем эти двое притащились сюда? Зачем им на мне жениться?
– Ты им не нужна, - сказала старуха, поднимаясь и одергивая кофту с заплатами на локтях.
– Они добираются до сокровищ Бриско.
Глава 10.
О каких сокровищах шла речь, упрямая старуха мне не рассказала. Только и твердила, что ничего не знает. Тут я готова была ей поверить, потому что будь у нее сокровища, найденные покойным сыном, кофты с заплатами она бы точно не носила.
Спать мы отправились взаимно недовольные друг другом, и я долго ворочалась на жестком матрасе, прикидывая, где Бриско мог спрятать свои богатства. Мамаша Жо упоминала про долговые записки, и даже называла имена двух плотников, что работали на мельнице, и горшечника, у которого покупали черепицу. Может, эти украли сокровища Бриско, а потом ещё решили потянуть деньги с его матери и вдовы?
Что ж, надо наведаться к ним. Мне всё равно идти в город.
В деревне Тихий Омут пели, наверное, вторые петухи, а я никак не могла уснуть. Жонкелия похрапывала себе, уткнувшись в подушку, и я могла только позавидовать железной выдержке старухи - вот кому всё нипочем.
Перевернувшись с боку на бок, я заставила себя прислушиваться к монотонному скрипу колеса, как к колыбельной песне. Завтра я схожу в город, сделаю покупки, разузнаю, что там насчет долга... Мельница работает, а значит, дела должны наладиться... Пусть для этого придется кормить моргелютов - не такие уж большие убытки. Главное, чтобы никто не узнал, и чтобы эти водяные страхолюды не таскались по дому. И всё-таки у судьи красивые глаза. И сам он - совсем неплох, хоть и с тараканами.
Нет, я ещё не успела уснуть, и даже не дремала - честное слово!
– когда услышала осторожные шаги на первом этаже.
Я рывком села в постели, и спать расхотелось окончательно.
Навострив уши, я уговаривала себя, что мне почудилось, но тут же услышала знакомый стук печной заслонки. Будто кто-то заглянул в печь. Моргелюты шарятся в кухне? Сожрали хлеб, оставленный на окне, и решили найти, что ещё осталось съестного? Мы так не договаривались. Ладно, пусть лопают. Съедят всё - и уберутся в своё озеро.
Но словно в насмешку, раздались шаги на лестнице. Кто-то поднимался по ступеням -медленно, замирая при каждом скрипе. И стоило только представить, как этот кто-то ползет наверх, оставляя противные мокрые следы.
– Пошли вон!
– бешеным шепотом заорала я в темноту.
В коридоре стало тихо, а Жонкелия всхрапнула и сунула кулак под щеку, продолжая сладко спать.
Обливаясь холодным потом, я сидела в постели, вцепившись в край одеяла, а на мельнице было тихо. очень тихо. только вода журчала за окном и методично поскрипывало колесо.
Может, мне всё-таки показалось? Пойти проверить? Но вдруг это воры?..
Ой, Светунь, какие воры? Что у тебя воровать?
А сокровища покойного мужа?..
Чуть не заскулив от страха, я вылезла из постели и на цыпочках подошла к двери, прислушиваясь к тому, что происходило в коридоре.
Тишина.
На всякий случай я переставила к входу лавку. Если кто-нибудь полезет в комнату, хотя бы наделает шуму и не застанет врасплох. Но что-то мне подсказывало, что уснуть я не смогу, пусть больше не слышалось никаких шагов и стуков.
Проторчав у двери довольно долго, я совсем замерзла, но ничуть не успокоилась. Будить Жонкелию или нет?.. Поколебавшись, я забралась обратно в постель, поджала ноги и закуталась в одеяло, набросив его на голову. Если нас с мамашей Жо решили, допустим, поджечь - то спать неразумно. Эх, надо починить дверь! Как можно скорее!
Согревшись, я снова слезла с кровати и побродила по комнате, не зная, что предпринять, и надо ли что-то предпринимать. Помучившись ещё немного, я выглянула в окно -приподняла мешковину, которую мы пристроили наподобие занавески.
До рассвета было далеко, и я видела только черные пятна деревьев, краешек огорода и, если высунуть голову - голубятню... Но вот что странно - в голубятне горел свет. Неровные оранжевые отблески метались по стеклу - будто кто-то ходил по маленькому домику от стены к стене. Окно было приоткрыто, и я ясно разглядела человеческий силуэт.
– Мамашенька!
– я не выдержала и бросилась к Жонкелии, схватив ее за плечо.
– А?!
– она вздрогнула и вскочила, испуганно озираясь.
– Что такое?
– Здесь кто-то есть, - выдала я, продолжая трясти старуху, хотя в этом больше не было необходимости.
– Сначала ходил по дому, а теперь залез в голубятню! Там горит свет!
– Какая ерунда, - выдохнула Жонкелия, но спустила ноги на пол и нашла туфли.
– Сами посмотрите, - я вернулась к окну и высунулась наружу.
В голубятне было темно - вот просто ни искорки.
– Ну и что?
– старуха высунулась следом за мной.
– Где свет?
– Э-э.
– только и промямлила я.
– Ложись лучше спать, - с досадой сказала она и зевнула, отправляясь в постель.
– В голубятне кто-то был, - заупрямилась я.
– Может, и сейчас там сидит.
– Проверь, - ответила старуха, укладываясь и поворачиваясь лицом к стене.
Я проторчала у окна, пока не начало светать, но больше ничего подозрительного не увидела и не услышала. К этому времени собственные страхи стали казаться мне глупыми. Ну кто мог залезть на голубятню, если лестница валяется рядом? В прошлый раз мы с мамашей положили лестницу в траву, рядом с птичьим домиком. Лестница лежала там и сейчас.