Мельников
Шрифт:
– Каких б***ь новообразований?!.. – у Родиона ненадолго сорвался голос, но вместе с новой догадкой вернулось подобие спокойствия. Он крутанул маховики, вылез из ванны, обернул полотенце вокруг пояса и стал всматриваться в углы комнаты, – если это еб***й пранк, г**на поешьте уроды!
Он выскочил из ванной, наскоро вытерся, оделся, и хотел было вернуться, дабы поискать скрытую камеру или что-то вроде того, но голос был неумолим в своей заботе:
– Пожалуйста, успокойтесь, я здесь, с Вами!
Родиону стало не по себе, он опустился на диван. В конце концов,
– Ты кто?.. Где ты?..
Ответ последовал незамедлительно:
– Я – Евгения. Универсальное вспомогательное устройство. Я внутри тебя.
И действительно, голос звучал прямо внутри черепной коробки! Родион окончательно растерялся. Все, что он смог, – это переспросить:
– Евгения?..
– Да. От слова «евгеника». Но к евгенике я не имею отношения, это метафора. Ко мне скорее подойдет определение «искусственный интеллект».
– А, ну да, метафора, теперь-то все ясно. – хотел сказать Родион, но запнулся, вспомнив слова главврача про «экспериментальный датчик» Он хотел было открыть рот, дабы озвучить свою догадку, но «универсальное вспомогательное устройство» его опередило:
– Вам необязательно обращаться ко мне вербально. Достаточно внутримозговых импульсов. Просто произнесите фразу про себя.
Родион сделал непонятный жест руками, вскочил и заходил по комнате:
– Нормальный такой датчик, мысли читаешь… Не-не-не, погоди, импульсами я никакими общаться не буду… Бред какой-то…
Последних слов Евгения не заметила или сделала вид, что не заметила:
– Как вам будет удобно.
– Давай по порядку. – Родион продолжал отмерять шагами диковинные фигуры наподобие пчелиных танцев, – ты что-то вроде «Сири», да?
Евгения как будто оскорбилась:
– Сири – это несколько простых алгоритмов, она не имеет ни интеллекта, ни индивидуальности. Мое устройство базируется на ультрасовременном сверхмощном нанокомпьютере, моя память по объему примерно равна человеческой. Я способна хранить около миллиона Гб информации. Ну хорошо, – 924 тысячи. Я храню …
– Как ты сказала?.. «Ну хорошо?»
– Если вы о моей реплике, то структура и содержание моей речи максимально приближены к человеческим, не ждите от меня фраз вроде «Ответ отрицательный». – у Родиона на лице застыла непонимающая улыбка, он не знал, смеяться или кричать. – как я и собиралась сказать, примерно 35% моей памяти хранит полезную информацию: сведения о мироустройстве, технические сведения, данные о выдающихся личностях прошлого и настоящего времени и прочее, но в то же время, я храню и обрабатываю инфомацию, получаемую непосредственно вами.
– Родион непостижимым образом умудрился сохранить относительное спокойствие, и новая догадка поразила его:
– То есть, ты видишь моими глазами?
– Да, а также слышу Вашими ушами, и получаю данные от прочих органов чувств.
– И ты у меня в голове?
– Тоже верно. Не бойтесь, я не причиню вам физических неудобств, мой основной модуль по размеру меньше капсулы сахарозаменителя.
Пока Родион решал, что со всем этим делать и звонить ли в клинику, в прихожей нетерпеливо зачирикал звонок. В глазок Родион смотрел обязательно – уж слишком был ограничен круг возможных гостей, и окажись у порога очередная активистка подъездного масштаба с петицией о перекрашивании урны в желтый цвет, он предпочел бы удалиться обратно в комнату на цыпочках.
Но за дверью стояла одногруппница Маша, кареглазая брюнетка. Такая картина немедленно вызвала у Родиона окончательное смятение чувств – внутри черепной коробки арендует (или занимает на постоянной основе?) квадратные нанометры жилплощади нечто незнакомое и осмысленное, снаружи, наоборот, постоянные жильцы съехали, оставив после себя чистое поле, и, как вишенка на торте, после ликвидации прыща горел красным цветом кончик носа. Аромат вчерашних возлияний успел выветриться, но характерные приметы человеческой активности по-прежнему были разбросаны повсюду. Родион нехотя открыл дверь.
– Привет! Как ты тут? Я… Мы все за тебя очень переживаем. Бедненький… – девушка обняла Родиона так аккуратно, как будто он был сделан из чего-то исключительно хрупкого и погладила по голове. В этих объятиях он сразу ощутил серьезный прилив уверенности, и сразу по нескольким причинам. Во-первых, Маша не побрезговала прикоснуться к его израненному и лишенному растительности скальпу, во-вторых, в него только что уперся грандиозный бюст, какой чаще бывает у персонажей аниме, чем у настоящих (3D) девушек, а в-третьих, Маша была к нему неравнодушна, о чем парень был прекрасно осведомлен. – мы тут скинулись… Вот… – на этом заряд машиной смелости иссяк, и она протянула Родиону увесистый пакет с фруктами, – там еще конспекты по философии, я отксерила тебе свои…
Маша определенно была хороша собой, при том, что она никак не пыталась это подчеркнуть. Из-за почти идеально круглого лица, экстремального размера груди и привычки носить мешковатую одежду, на первый взгляд обычно складывалось ошибочное впечатление, что она слегка пухловата, но ни ее фигура, ни лицо изъянов не имели, разве что щеки были слегка присыпаны веснушками как у Венди из «Гравити Фолз». Родион слегка подвис, косясь на монументальные формы одногруппницы, и вдруг вспомнил в каком состоянии пребывает его обитель:
– Маш, ты разувайся пока…
Он вернулся в комнату и принялся отчаянно запихивать бутылки под диван. Все получилось довольно быстро, Маша даже не успела лицезреть конфуз – щупальца кальмара, которые Санек минувшим вечером не донес до ухмыляющегося рта, так и остались лежать на полу, а сейчас как будто ожили, подставив Родиону подножку – смачно поскользнувшись, он уже морально приготовился ко встрече затылка с полом, но каким-то непостижимым образом изобразил что-то среднее между балетом и тектоником и сохранил равновесие. Коварные щупальца полетели в форточку, Родион выдохнул и предложил Маше сесть.